Зима 1937-го принесла радость ростовским автолюбителям. «Вчера в Ростове состоялось открытие образцового автомобильномотоциклетного клуба», сообщала «БС» 18 января. — Клуб имеет зал заседаний на 120 человек, библиотеку, читальню, буфет, четыре учебные аудитории, автомотоциклетный кабинет, комнату игр и хорошо оборудованную комнату отдыха. Здесь к услугам посетителей имеются пианино, патефон и радиоустановка».
Деятельность клуба не исчерпывалась подготовкой автомобилистов и мотоциклистов. Вскоре появилось новое сообщение: члены клуба совершили автопробег по маршруту Ростов — Шахты — Ростов. Не развлечения ради: испытывали маршрут «на проходимость в зимних условиях», автомашины — «на экономичность горючего».
В планах были скоростной безостановочный пробег по маршруту Ростов — Москва — Ростов, военизированный автомобильный кросс, женский автопробег и большой туристский автопробег Ростов — Мелитополь — Джанкой — Ялта.
Мысли о курортах не расслабляли. Клуб живо откликнулся на инициативу семикаракорского комбайнера тов. Калмыкова. Заключалась она в следующем: время требует открыть при автомобильномотоциклетном клубе автобронетанковый кружок. А кроме него, создали еще два отряда: моторизированный оборонносанитарный отряд Красного Креста и военизированный мотоциклетный.
Почта на все случаи жизни
Сегодня почтовые отделения не только на селе, но и в городе стремятся к универсальности. Тут, помимо почтовых услуг, и прием коммунальных платежей, и продажа порой довольно неожиданных товаров.
Нам думается, что это нынешняя жизнь заставила почтовиков заняться непрофильной деятельностью, а вот раньше…
А раньше почта тоже стремилась расширять свои границы и сферу деятельности.
Весной 1937 года «Большевистская смена» известила читателей о том, что в донской столице будут установлены десять почтовых киосков.
«В этих киосках, писала газета, будут производиться прием простой и заказной корреспонденции, продажа марок и конвертов, а также выдача всевозможных справок для граждан».
Уж не прообраз ли это был нынешней работы госучреждений по принципу «одного окна»?
По заданиям академии наук — так называлась заметка, опубликованная в «БС» весной 1937 года. Из заметки следовало, что этот год стал вехой в изучении донского фольклора. «При кафедре русского языка Ростовского пединститута, говорилось в ней, создан научно исследовательский кружок из студентовотличников. Руководит кружком доцент М. А. Полторацкая.
Кружок работает непосредственно по заданиям Академии наук и, главным образом, будет заниматься исследованием письменных памятников XVI, XVII и XVIII веков по истории донского казачества и диалектов (говоров) в пределах АзовоЧерноморского края. В ближайшее время научноисследовательский кружок познакомится с материалами музеев Старочеркасска, Новочеркасска, Азова и Таганрога».
За Кашары спокойны
А вот молодым казачкам в те дни было не до тонкостей филологии. В начале 1937 года в Миллерово состоялся первый съезд женской казачьей молодежи Дона. Его делегатками стали 150 «лучших стахановок, ударниц социалистических полей и предприятий».
Задачи обсуждали боевые. К примеру, о том, чтобы агитировать казачек за работу на тракторе.
Важность этой задачи корреспондент «БС» разъяснял читателям еще накануне в публикации «Если враг нападет». Он рассказывал о молодых патриотках из Кашар, которые создали оборонносанитарный отряд. А на занятиях изучают не только военносанитарное дело, но и устройство тракторов и комбайнов.
Собственно говоря, такую задачу перед колхозницами поставил Всесоюзный староста Михаил Калинин. Он призвал в каждом хозяйстве прикинуть, сколько мужчин каких профессий в случае мобилизации уйдет на фронт, и подготовить им замену.
По мнению корреспондента «БС», молодые колхозницы Кашарского района к выполнению этой задачи были готовы.
Лошади не утонули
«Нет повести печальнее на свете, Чем повесть о Ромео и Джульетте».
Это известно всем.
А самое печальное стихотворение какое? Многие, наверное, назвали бы «Лошади в океане» Бориса Слуцкого, эту грустную историю о подорвавшемся на мине корабле «Глория», в трюме которого перевозили лошадей:
Лошади умеют плавать,
Но — нехорошо.
Недалеко.
Наверное, это один из тех редких случаев, когда читатели разного возраста были бы благодарны поэту за самое неправдоподобное чудо — только бы эти рыжие с добрыми мордами спаслись, но поэт не отступил от своей правды.
Правда жизни порой куда жестче правды поэтической, художественной, однако бывают приятные исключения.
Зимой 1937 года читатели «Большевистской смены» узнали о происшествии в Дубовском районе: «1 февраля при подгоне табуна по недосмотру дежурного табунщика отделились пять лошадей и пошли через водоем. Лед не выдержал. Лошади провалились под воду и начали тонуть.
Это увидел комсомолец Григорий Нехаев. Он не растерялся, сильный мороз и буран не испугали его. Тов. Нехаев сбросил с себя одежду и прыгнул в ледяную воду. Ему сразу удалось спасти двух лошадей, затем ему на помощь подоспел тов. Васильев. Им удалось спасти лошадей от верной гибели».
Завершалась заметка сообщением о том, что дирекция конезавода премировала этих двоих, но, думается, для них самих это было не столь важно в сравнении с тем фактом, что лошади спасены.
Украшение девушек — банты и цветы
10 марта 1937 года в «Большевистской смене» появилась публикация воистину революционная. Она называлась … «Заметки о красивом платье».
Ничего подобного на страницах нашей «молодежки» прежде мне не встречалось. Прежде такие темы и заголовки были бы просто невозможны.
Вот как описывала умонастроения ростовских комсомольцев 20х годов Вера Панова в «Сентиментальном романе», где так много непридуманного: «Однажды обсуждали: этично ли хорошо одеваться? (…)правильно ли, что комсомолец ходит в туфлях из чистого шевро и брюках, за шитье которых заплачена частникупортному громадная сумма? Допустимо ли это для человека, носящего значок Коминтерна молодежи, когда во всем мире, кроме Советской республики, массы еще угнетены и обездолены и, скажем, в Германии на окраинах городов люди ютятся в жилищах, сделанных из ящиков, потому что нечем платить за квартиру, и дети питаются картофельными очистками?»
Недопустимо, недопустимо! — кричали комсомольцы и вместе с ними одна из героинь «Сентиментального романа» Зойка маленькая.
А ее подруга — Зойка большая — стала вдруг задавать странные вопросы: значит, мол, и шелковые чулки нельзя носить? И лакированные туфли? И замшевые перчатки? И кружевное белье?
«Все посмотрели на нее. Она шла в своих парусиновых туфлях, надетых на босу ногу, в стираномперестираном платье, у нее не было ни шелковых чулок, ни замшевых перчаток, ничего, кроме старого платья и грубых туфель». И тогда один из дружной их компании сказал ей: «Зоенька, не надо, чтобы мы думали о тебе хуже, чем ты есть. На черта тебе вся эта дрянь, ты прекрасная и так».
Но годы шли, и жизнь брала свое. Налаживался быт, развивалась экономика, влияла на идеологию: «У трудящихся с небывалой силой возросли культурные потребности. Одно из естественных проявлений этого роста — стремление широких масс города и деревни к добротной, красивой и удобной одежде», эти слова предваряли рассказ в «Большевистской смене» художника тов. Дубовской о тенденциях моды 1937 года.
Причем сообщала тов. Дубовская не только о повседневной одежде и костюмах выходного дня, но и — о, чудо! — платьях вечерних. А вот «реабилитировать» драгоценности время еще не пришло. Да и не по карману они были большинству читательниц «БС». О драгоценностях или хотя бы бижутерии в этой публикации — ни слова. Читательницам рассказывали, что лучшее украшение вечернего платья в новом сезоне — это застежки, бант и цветы.