Владимир ЛАДНЫЙ, руководитель окружного филиала «Российской газеты»:
- «Если бы в моей жизни не было газеты «Комсомолец» («Наше время»), то...» - коллега из «Нашего времени» попросила продолжить фразу. Что сказать? В моей жизни эта газета была! В «Нашем времени» я проработал в конце восьмидесятых - начале девяностых годов. Сложное, революционное время. Начал работать в Советском Союзе, а закончил уже в России, в совершенно другой стране. Помню, редакция послала меня в журналистскую командировку в Польшу на Всемирный форум молодежи с участием папы римского Иоанна Второго; назад едем – жуткая пробка на границе. Мы польским таможенникам: мол, что за безобразие у вас? А они нам: «У нас? Да вы бы знали, что у вас в стране творится». Мобильников тогда не было, откуда нам знать? Въезжаем в Москву – путч, на улицах баррикады, танки крошат мостовые… И оказалось, что наша зарубежная делегация стала последней в истории ЦК ВЛКСМ.
Это было удивительное время, когда все, кажется, начиналось заново. Новая жизнь, новая экономика, новые фирмы, новые газеты. И в этом бушующем море нужны были островки стабильности, веры во что-то непреходящее – мне кажется, таким островом была наша газета, которая тогда еще называлась «Комсомолец». Модно стало менять названия на современные, и именно меня коллектив делегировал в Москву сменить название. Но мудрая и талантливая редактор Людмила Калинина не позволила убрать и старое. Вот и вышла газета с «двойной фамилией»: «Комсомолец - Наше время».
Это было очень правильно: в сумасшедшей перестроечной реальности потеря имени привела бы к потере подписчиков – а их у нашей газеты было более двухсот тысяч! О таком тираже сегодня даже не мечтают большинство федеральных газет, а тут – одна область.
Газету любили, ей верили, на публикации шел мощный отклик – соцсетей тогда не было, но были сотни читательских писем и телефонных звонков. Газета меняла жизнь людей. Например, журналист Людмила Карамышева с помощью публикаций реально заселила целую деревню.
Потом у меня было десять лет в «Комсомолке», потом более десяти – в «Российской газете» на редакторской, директорской работе. Но самыми интересными и яркими были все-таки годы в «Нашем времени». Потому что – молодость. Молодость моя и молодость страны, новой России.
Счастье журналиста в том, что его работа - встречаться с самыми яркими личностями, какие существуют в стране и в мире, что может быть интереснее? Интервью с удивительными людьми – от тяжелоатлета Василия Алексеева, совершившего 80 мировых рекордов в супертяжелом весе, до самого знаменитого шахтера страны Чиха или самой результативной комбайнерши Переверзевой – незабываемые встречи, потрясающее общение. Порой было даже странно, что за это мне еще и платят.
Но самые яркие впечатления остались о самих журналистах, работавших рядом со мной. Многие из них до сих пор верны флагу «Нашего времени» - Вера Южанская, Ирина Хансиварова – уже тогда они были звездами журналистики, у них я учился писать. В этой газете работали и работают настоящие суперпрофессионалы. Например, в мои времена оба журналиста отдела спорта, Александр Митропольский и Петр Черненко, были мастерами спорта – какая еще газета в мире может этим похвастать?
А потом Петр с братом решили привезти в редакцию свой теннисный стол. Но денег на перевозку у нас не было, и мы везли его в трамваях через весь город. Четвертым человеком, который тащил стол, был блистательно талантливый журналист Андрей Ракуль – уже многие годы главный редактор южнороссийского «Коммерсанта». Втаскивали стол в набитый вагон, расталкивая пассажиров, пассажиры ругались беззлобно и понимающе, помогали. С тех пор дневные перерывы в редакции вместо обеденных стали теннисными.
В те годы было модно называть прессу четвертой властью. Насчет всей прессы не скажу, но газета «Комсомолец - Наше время» действительно таковой была. Мы верили, что наша работа делает мир лучше. Что пресса – то самое зеркало, в которое общество смотрится, чтобы привести себя в порядок. И потому зеркало не имеет права искажать, должно показывать только правду. Так и было.