Когда доводится проезжать мимо поста «Аюта», на 1000-м километре московской трассы, всегда вспоминаю эту давнюю историю. Она началась здесь декабрьским днем 1998 года и продолжалась затем долгих 12 лет. И так или иначе повлияла на судьбы всех ее участников. Отразилась в том числе и на моей личной профессиональной судьбе. Потому что писать так, как писал до того, как занялся делом служившего на «Аюте» инспектора ГИБДД старшего сержанта милиции Андрея Быкова, уже не мог.
Более десятка материалов: корреспонденций, судебных очерков, относящихся к «делу Быкова», насчитывает мой архив. На протяжении всех 12 с лишним лет «Наше время» пристально следило за всеми перипетиями этой истории. От материала к материалу все яснее становилось, что перед нами человек, о ком обычно говорят: «попал в жернова системы». Но весь смысл этого выражения раскрывается только тогда, когда видишь, сколько лет ушло у Андрея Быкова на сопротивление этой самой системе и отстаивание своего доброго имени.
Система явилась к Быкову на пост «Аюта» в виде так называемого оперативного «эксперимента», проведенного Управлением собственной безопасности ГУВД области. Сотрудники этого управления 28 декабря 1998 года буквально все свои лучшие силы бросили на то, чтобы «организовать» дачу взятки прослывшему до того неподкупным инспектору дорожно-патрульной службы. Был «зафрахтован» водитель, которому предстояло дать деньги, на стреме стояла целая бригада оперативников во главе с самим начальником УСБ. Основные события развернулись на посту «Аюта».
Однако «эксперимент» с самого начала не заладился. Быков на предложенные ему деньги не польстился. Два обыска не дали результата: меченых купюр у старшего сержанта не нашли. Обнаружились они только на третий раз при обстоятельствах довольно туманных. Достаточно сказать, что ни на следствии, ни на суде ни один свидетель обвинения так и не смог внятно назвать человека, «обнаружившего» деньги…
Такова фабула этого внешне простого дела. Но следствие и суд сделали, похоже, все, чтобы оно перестало быть простым. Упрямо отмахиваясь от не желающих укладываться в обвинительную схему фактов и явных нарушений Уголовно-процессуального кодекса, вели дело к признанию Быкова взяточником. Хотя полностью проигнорировать массу нестыковок так и не смогли. Результатом стало соломоново решение Красносулинского суда: Быкова приговорили к трем годам лишения свободы условно с запретом в течение трех лет занимать должности в органах внутренних дел.
Едва ли судья, вынося такой приговор, предполагал, что осужденный не смирится с относительно мягким наказанием и примется добиваться оправдания. Не ожидали этого и в УСБ. И для бывших сослуживцев Быкова такой поворот дела стал неожиданностью. Как позже выяснилось, именно из их среды исходил «сигнал» в УСБ. Далеко не всем по нраву пришелся старший сержант: образованный, резкий, принципиальный. А самое главное – «не берущий». Типичный служака – неудивительно, что начальство глаз положило и подумывает доверить ему взвод. А ведь столько людей добивалось этой должности!..
Но старший сержант мириться с клеймом «оборотня» не пожелал. И добился-таки пересмотра дела. Тот затянулся на долгих семь лет. В результате суд повторил свой давний приговор. Разве что чуть смягчил его, сняв запрет на работу в системе МВД. Ну а все остальное в приговоре – производная корпоративной солидарности. В правоохранительной системе она обладает поистине демонической силой. В ту пору газета едва ли не впервые столкнулась с этим явлением, а позже приходилось лишь отмечать, как оно набирает силу.
Но тем не менее даже такой исход дела доказывает, что занималась газета им не зря. Сняв запрет на службу в системе МВД, суд тем самым косвенно подтвердил: никакой Быков не «оборотень». А ведь именно сохранения своего доброго имени добивался старший сержант все 12 лет. Значит, как минимум моральной победы на этом трудном пути добился. И мы рады, что все это время были рядом.
А в том, что существует на этом свете высшая справедливость, не зависящая ни от наветов, ни от приговоров, убеждает дальнейшая судьба Андрея Быкова. Да и судьбы его «доброжелателей» тоже. Андрей Быков в этой жизни не потерялся. Работал и работает на крупных предприятиях, где занимает совсем не рядовые должности. Воспитывает двух детей, в которых души не чает. Можно сказать, что фатально на судьбу Андрея все эти тяжелые 12 лет не повлияли. Чего не скажешь о его «доброжелателях». Здесь, как говорится, «иных уж нет, а те далече»: никто из инициаторов того скандального дела не только не достиг желанных служебных высот, но потерял и то положение, которое занимал. Сегодня никого из фигурантов «дела Быкова» в органах не осталось. Жизнь обошлась с ними не лучшим образом…
Нечто подобное пришлось наблюдать и в другом деле. Несколько лет назад тогдашнему главе Дубовского района Владимиру Федоровичу Колесниченко инкриминировали получение взятки. Он был взят под стражу, и маховик обвинения стал раскручиваться с устрашающим ускорением. Но построения правоохранителей, имевших основания быть недовольными несговорчивым главой района, были далеко не очевидны для тех, кто знал его. В частности, я и моя коллега Наталья Нарсеева имели все основания сомневаться в обоснованности предъявленных Колесниченко обвинений. И решили выступить в его защиту.
Что и сделали, указывая в газетных статьях на массу нестыковок в доказательной базе и надуманность обвинений, предъявленных Колесниченко. Как это ни странно, но многие соратники опального главы, которых он опекал, учил и растил, оснований поддержать его не нашли. От встреч с нами предпочитали уклоняться. Не иначе, уже видели себя в роли «отцов района». И даже не думали, что совершают предательство
Однако после двух лет мытарств — в том числе и тюремных — Колесниченко был вчистую оправдан Верховным судом. Получил возможность вернуться к работе, осуществить задуманные планы. Жизнь свою не без оснований считает удавшейся. Чего опять же не скажешь о тех, кто отвернулся от него как раз в то время, когда он так нуждался в поддержке. Что ж, Бог им судья. И он, похоже, таким судьей в очередной раз выступил.
А для меня обе эти истории стали важными не только потому, что дали возможность как-то отстоять доброе имя людей. Просто понял: оказывается, подлость не только не всесильна, но и наказуема. Уже это одно стоит того, чтобы подлости противостоять.