Имущество психбольных чужими людьми присваивалось. Здоровых людей объявляли душевнобольными-недееспособными, лишая всего нажитого. Но то, что случилось с семьей ростовчан Жамгоцевых… С таким встречаюсь впервые. 

Лучшая подруга 

— В апреле, — рассказывает Виктор Борисович Жамгоцев, — ко мне явился незнакомый молодой человек и заявил: «Почему не платите арендную плату? Этот дом (показывает на наше жилье) мой, я его купил у… (он назвал фамилию нашей хорошей знакомой) по вашей доверенности». И удалился. 

Жамгоцев живет в частном доме на улице Железнякова в Первомайском районе Ростова. Вместе с ним тут прописаны жена и два сына. Потрясенный Виктор Борисович кинулся проверить, на месте ли документы на дом. Нет, ничего не пропало, все лежало там, где всегда, в том числе и его свидетельство о праве собственности. Однако Жамгоцев все-таки обратился в службу госрегистрации, кадастра и картографии с запросом. И когда получил на руки выписку из единого госреестра, глазам не поверил: правообладателем дома значился недавний визитер — господин Р-н.

…Жамгоцевы — скромная семья. Он — водитель в фирме, старший сын в поисках работы уехал в Питер, а младший живет с родителями, недавно устроился на постоянное место. Ольга Андреевна, жена Виктора Борисовича, после перенесенного инсульта не работает, сидит дома. Обоим супругам под шестьдесят. Есть у них близкая подруга-ровесница, жительница Тарасовского района Ч-ва, фермер-предприниматель, с которой знакомы почти четверть века. Приезжая в Ростов по делам, она жила у Жамгоцевых по месяцу и больше.

В договоре купли-продажи дома Жамгоцевых значится ее подпись. Якобы Виктор  Борисович выдал Ч-й доверенность, заверенную у нотариуса. 

— Я позвонил ей в Тарасовский район, и она во всем призналась: «Да, Витя, я продала твой дом», — говорит Жамгоцев. — Знала, где лежат документы, потихоньку выкрала, а потом вернула на место. Ей нужен был кредит. Хотела свое сельское имущество предложить, но ей сказали: нет, деньги — только за недвижимость в Ростове. Договор купли-продажи датирован июлем 2010-го. Получается, мы почти год жили в чужом доме, ничего не подозревая. Ч-ва даже в этот период приезжала к нам, ночевала, сидела за столом. Взяв деньги за наш дом, оказывается, заплатила Р-ну за наше проживание тут по апрель месяц. Вот он и явился, как только срок вышел.

Обложили! 

Пока Жамгоцев все это узнавал, собирал бумаги для прокуратуры, суда, события приняли новый оборот. К нему пришел участковый и поинтересовался: почему не дает новому владельцу домовую книгу? Оказалось, «покупатель №1» Р-н тем временем заключил договор купли-продажи дома с «покупателем №2» М-ым. И хоть эта сделка до конца еще не оформлена, а собственником продолжает числиться Р-н, однако со стороны «покупателя №2» М-а, успевшего уже прописаться (!) в доме на ул. Железнякова, последовали активные атаки. 

— Он стал являться к нам в сопровождении крепких мужчин-охранников и требовал освободить помещение, — рассказывают Жамгоцевы. — В один из дней мы пришли, а в доме незнакомые люди роются у нас в вещах. Силой отобрали нашу домовую книгу. Исчезли также золотые вещицы, деньги — двадцать шесть тысяч, документы на машину, паспорт сына. Через неделю М-в опять заявился с пятью охранниками, они остались ночевать, требовали выделить им комнату. Сломали мягкий уголок, самовольно залезали в холодильник и брали продукты, пользовались в ванной нашими вещами. Удалились. Но еще через неделю М-в приехал с бригадой рабочих (семь человек), и те стали снимать с дома крышу: шифер, рубероид, часть обрешетки. Якобы в целях ремонта. Мы ничего не смогли сделать против такой оравы. Соседи, видя все, боялись высовываться. Из ОВД (он в десяти минутах ходьбы от нас) приехали лишь через несколько часов, когда мародеры уже отбыли. А день спустя прибывшие с М-ым рабочие автосваркой демонтировали въездные ворота, разбили окна, выломали замки.

…Дом сейчас похож на осажденную крепость. Горы битого шифера во дворе. На крыше, с которой его содрали, обнажился деревянный настил. После недавнего дождя в комнатах рухнул глинобитный потолок. Мебель сдвинута по углам, туда же снесены вещи, которые хозяева пытались спасти от потопа. В окне торчит заброшенный снаружи стул — кто-то из захватчиков метнул. Руки Ольги Андреевны в синяках — следы ее безуспешных попыток остановить их. «Это ад», — говорит она.

Первомайский суд наложил арест на дом, запретив Р-ну с М-ым производить тут любые строительные работы. Рассматривается также иск о признании договора купли-продажи недействительным. Экспертиза признала, что удостоверенная нотариусом подпись Ольги Андреевны, якобы дающей согласие на сделку, выполнена не ею. Возбуждены два уголовных дела по статьям «кража» и «подделка документов». 

— Обычно нападения на дом происходили по пятницам, — говорит адвокат Жамгоцевых Марина Псюкалова. — Сейчас с тревогой ждем очередную пятницу.

Кредит любой ценой

Больше всего в этой ситуации поражают два обстоятельства. 

Первое: «покупатель №1» господин Р-н — не кто-нибудь, а юрист, кандидат наук, возглавляет адвокатскую контору. По идее, как правовед-законник он должен радеть за чистоту сделки,  следить, чтобы все было честно, добропорядочно, без сучка и задоринки. А фактически? Можно представить, что он ничего не знал, не ведал, был не в курсе? Но формально к нему — никаких претензий. Добросовестный покупатель. Атаки на дом проводил не он, а М-в. Однако само его участие в этой истории поневоле наводит на мысль, что все тут неспроста…

Второе: поведение Ч-ой, сделавшей близких людей бомжами, лишившей их единственного жилья. Ее мобильный, домашний телефоны молчат. Жамгоцевы ездили к ней  в Тарасовский район, специально подгадав так, чтобы оказаться на месте ночью и наверняка застать. Та вышла к ним с потемневшим лицом, на все упреки молчала. «Но потом она приехала в Ростов и стала давать признательные показания», — говорят Жамгоцевы. «Кому?» — спрашиваю. «Участковому», — отвечают супруги. Но этого мало для возврата дома. А сейчас она опять перестала выходить на связь.

Корреспондент «НВ» позвонила главе сельского поселения, в котором живет Ч-ва. 

— Она и с нами так же себя ведет, — ответил тот. — На звонки не отвечает. Ее уже из банка разыскивали, из Миллерово к ней приезжали с какими-то вопросами. Было однажды — сдала кому-то землю в субаренду и тут же заложила чужой урожай. Она — наша постоянная головная боль…

У Ч-ой, рассказывают, много долговых обязательств, вот она и пытается раздобыть одни кредиты, чтобы погасить другие. Многие, говорят, сейчас так делают. Не смогли рассчитать силы, попали в долговой капкан, выкручивались всеми способами — и переступали через мораль. Как Ч-а, «потопившая» старых друзей ради себя любимой. Кем надо для этого быть? Ведь лишить в таком возрасте людей жилья — все равно, что забрать у них жизнь. Куда они пойдут, если их все-таки выдворят из дома? 

И еще: вся эта цепочка не сработала бы, если бы нотариус не удостоверил подставную доверенность и поддельную подпись. Но вряд ли к нему будут предъявлены какие-то претензии. Мне во всяком случае ни разу не доводилось о таком слышать. Нотариусы — вне пределов досягаемости. А почему? Нет ответа.

Удастся ли Жамгоцевым вернуть дом? Трудно сказать. В условиях сегодняшнего правового хаоса махинаторам — раздолье. Давно уже звучат высказывания, что необходимо внести изменения в законодательство о сделках с недвижимостью, ужесточить его. А то ведь что получается: армия бомжей плодится, люди лишаются жилья — и все вроде бы делается в рамках закона. Так где мы живем: в государстве или в «диком поле»?

Будем считать эту публикацию официальным запросом в прокуратуру и полицию Первомайского района Ростова. Надеемся также, что последует реакция со стороны прокурора области В.Кузнецова, руководителя областной полиции генерал-майора А.Лапина.