9.00. Барило-Крепинское поселение, Родионово-Несветайский район.
Барило-Крепинская слобода — в пятикилометровой приграничной зоне. Здесь у каждого второго — родственники в украинском селе Ровеньки, «тут недалеко, через поле». Что изменилось за последние дни?
По словам местных жителей, все спокойно. «Нет у нас беженцев, до родичей люди приехали и все, — успокаивают нас. — Ну да, выстрелы слышны иногда. Чужие? Иногда, проездом. Тут недавно пограничники приходили, рассказывали, как действовать в той или иной ситуации, оставили свои координаты. Но пока все у нас нормально».
— Сейчас в поселении на учет стали 209 граждан Украины, причем общее количество сохраняется: кто-то уезжает в глубь области, приходят новые, — рассказывает специалист поселковой администрации Юлия Колесникова. — Началось все где-то в начале июля. Поступают почти каждый день по 10–15 человек, как таковой «волны» нет.
В основном это женщины и дети, если приезжают мужчины — это пожилые люди, инвалиды. Большинство — к знакомым и родственникам. Но есть и «бесхозные»: так, буквально на днях в пустующий дом поселили семью из шести человек, они из украинской Свердловки.
– Мы, в принципе, были готовы заранее. Когда все начиналось, сразу определили наш ДК пунктом сбора и перераспределения, — рассказывает глава Барило-Крепинского поселения Александр Букуров. — Мы не знали, как оно будет, — учились по ходу пьесы. Заключили соглашение со школой, чтобы в случае массового наплыва беженцев вывозить от границы до населенных пунктов на школьных автобусах — чтобы они пешком по полям и лесопосадкам не шли. Пока не пригодилось.
Наш разговор постоянно прерывают звонки по сотовому: «100–150 звонков в день, отключить не имею права», — поясняет глава и просит очередного дозвонившегося подождать. Мы спрашиваем, сохранились ли связи с коллегами из украинских поселений. Они-то сохранились, да только в последнее время некоторых украинских поселковых глав Александр Владимирович уже встречает в качестве беженцев: «Организаторы референдума на местах — однозначно в «черном списке», поэтому, когда туда приходит нацгвардия…» И вспоминает, что еще на 9 Мая он приходил в соседнее украинское село на праздник с российским флагом, называл не соседями — земляками и срывал за эти слова аплодисменты от местных. «Это же наши люди, не чужие. Стараемся помочь, как можем».
Могут, к слову, не особенно много: на последних областных совещаниях было решено выделять финансирование только на стационарные (детские лагеря, базы отдыха) и временные (от МЧС и ДПЧС) пункты размещения украинских «гостей», про поселковые пункты сбора — ни слова.
10.00. Пешеходный пограничный пункт. Родионово-Несветайский район.
Тишиной нас встретил и известный разве что местным жителям пешеходный пограничный пункт пропуска российско-украинской границы. С российской стороны пункт функционирует — на наших глазах переехал на велосипеде украинский паренек: «Там пока все тихо, хотя около села стоит нацгвардия. Не, меня не тронули — я ж местный».
А вот из «будки» украинского пункта буквально в десятке метров от нас никто не вышел. Пустой?
Пограничники подтверждают: украинский пункт в данный момент никем не занят. Именно с такой формулировкой: сначала там были ополченцы из Луганской области, с приходом нацгвардии они смогли без боя отойти, а подошедшая регулярная армия Украины этим пунктом особенно не заинтересовалась. На украинскую территорию мне перейти пограничники не запрещали (паспорт-то с собой!), но категорически не советовали: «Вы уверены, что в здании нет растяжки, а за кустами снайпера?» — от будничного тона пограничника все любопытство исчезло.
…Тут с российской стороны подошла женщина с девочкой лет шести и начала оформлять документы для перехода на Украину. У Ольги закончился отпуск – страшно не страшно, все равно нужно возвращаться. Она надеется, что скоро все успокоится, а в ином случае она сможет быстро собрать все документы и вернуться обратно в Россию уже не как нахлебница у родственников, а имеющий право на работу специалист — работает медсестрой, уже получала предложения в ростовских больницах. Настенька перебивает маму и жалуется мне, что сегодня с утра над головами летали вертолеты. Это были российские вертолеты, но ей все равно страшно. Мы клятвенно заверяем девочку, что вертолеты ее пугали не специально и больше так не будут. Потом с украинской стороны подъехал на машине дедушка, и Настенька, забыв про вертолеты, повисла у него на шее. Мы долго молча смотрели им вслед, пока не убедились, что хотя бы до украинского села машина доехала.
11.00. Где-то в приграничных полях.
То, что в здешних полях обитают военные, для местных жителей не секрет. Машины со служивыми не раз замечали и у поселковых магазинов, и у супермаркетов в Новошахтинске, да и с проселочных дорог их изредка видно. Ожидая категоричного «проезд запрещен» и вспоминая судьбу любопытной кошки, мы все-таки подошли к вооруженным ребятам поговорить.
Переживали зря — военные оказались вежливыми. Мы угостили их оказавшимися в машине номерами газет — ребята очень скучали. В благодарность с нами согласились побеседовать «не для записи».
Нас заверили в том, что по крайней мере местным жителям всех приграничных районов беспокоиться не о чем — граница на замке во всех смыслах. Сейчас на многих территориях области проходят плановые учения, находятся здесь одни контрактники — люди опытные и спокойные. Текущие новости они регулярно получают, обстановку знают, а иногда и слышат, но… «Мы здесь на обычных учениях, которые проводятся в армии регулярно и в разных регионах».
14.30. Лагерь временного пребывания. Хутор Черников, Киселевское сельское поселение, Красносулинский район.
Сначала этот лагерь располагался прямо у пограничного пункта «Новошахтинск», но когда пункт в первый раз разбомбили, лагерь перенесли подальше. Сейчас здесь — 78 человек, хотя лагерь способен принять до тысячи.
Ситуация – штатная, единственное замечание со стороны спасателей: многие украинские «гости» не особенно понимают, куда они попали и почему. Для некоторых лагерь временного пребывания — эдакий курорт, где можно передохнуть неопределенное время. «Законодательно нигде не прописано, сколько дней они имеют право находиться здесь, — рассказывают сотрудники ДПЧС РО. — Мы стараемся пооперативнее их оформить и определить в стационарные пункты пребывания, но часто наталкиваемся на откровенное нежелание: «А зачем, нам и тут хорошо». Некоторые благодарят за обслуживание — это несколько коробит».
Людей стараются уговорить на переезд в готовые принять их регионы России. Автобусы с «гостями» отправляют в Волгоград, Брянск, Воронеж, из нашей области — разве что в восточные районы, где осталось хоть немного свободных мест. Многие «переселенцы» категорически требуют или Ростов-на-Дону, или Москву, или хотя бы богатые нефтяные края.
«Люди разные» – эту фразу за день мы слышали от разных людей раз двадцать. Так, например, в одной из палаток этого лагеря мы познакомились с Натальей Викторовной Шляпиной из Антрацита. Она вместе с дочерью и внуками приехала сюда 26 июня. Ее семья и остальные 12 жителей палатки ждут отправки в Хабаровск по программе переселения — ждут с нетерпением и слезами благодарности.
16.30. Пограничный пункт Новошахтинска.
Когда мы добрались до пограничного пункта пропуска «Новошахтинск», там уже не стреляли. Журналистов, как и всех остальных граждан, на территорию пункта не пускали, просили отойти подальше — опасались нового обстрела или снайперов. Но сфотографировать воронку нашему фотографу в итоге удалось.
Руководитель пресс-службы погрануправления ФСБ РФ по Ростовской области Василий Малаев: «В связи с тем, что продолжается обстрел на украинской территории, боеприпасы снова попадают на нашу сторону, в том числе непосредственно в пункты пограничного пропуска. В четверг в 5.30 в пункте Новошахтинска упал один из боеприпасов, выпущенный с украинской стороны. В результате были повреждены здания и сооружения пункта, также имеются повреждения инфраструктуры.
В пограничном пункте работают следователи, территорию обработали сотрудники взрывотехнического подразделения ОМОНа. В непосредственной близости на границе слышны взрывы крупнокалиберных орудий, а также орудий других систем.
На момент обстрела в пункте пропуска посторонних людей не находилось. Персонал таможенных органов был эвакуирован на безопасное расстояние, а пограничники продолжают нести службу в усиленном режиме».
17.00. Около пограничного пункта пропуска Гуково.
Мы были по пути в Донецк, когда по правую сторону открылась гуковская панорама: поля, холмы — и клубы дыма сразу в нескольких местах. Пожар? «Ба-бах!» – донеслось в ответ со стороны пограничного пункта. Поворачиваем обратно.
…Доехать не удалось — дорогу перекрыли сотрудники полиции. «В связи с массированным обстрелом пункт перехода временно не работает. Временно! – раздраженно акцентирует полицейский, переключаясь с нас на подъехавшего на велосипеде мужчину. Тот начинает уговаривать пропустить его домой: «Да я живу тут рядышком, в Червоном Партизане! Вчера вечером заехал в Россию мать проведать, мне домой надо», — возмущается он.
— Как ты доедешь, если мост разрушили? — мрачно бросает стоящий рядом украинец.
— Как разрушили?.. — опешил велосипедист.
— Полностью. Пристрелялись по живым мишеням.
Уговорив представителей власти хоть на какой-то анонимный комментарий, узнаем: украинский пункт практически разрушен, российский пока цел. Каким-то образом весь день по одиночке на территорию России все-таки умудряются просачиваться украинцы — их тут же принимают и оформляют в расположенном буквально в десятке метров отсюда лагере временного пребывания. На территорию Украины не пускают никого с утра — тут скопилась очередь из десятка машин, надеются вернуться домой около полусотни украинцев.
17.30. Лагерь временного пребывания. Гуково.
Здесь тоже немного людей, в основном прибывших в последние дни. Человек двадцать из ближайшего украинского хутора. Прибежали этой ночью и под утро. Беседы под регулярные «бабах!» идут с трудом, да мы особо и не лезем: когда каждые пять минут раздаются взрывы, спрашивать что-то становится нелепо. Здешние обитатели старательно не замечают «раздражающего фактора», внешне спокойны и деловиты. Но как отметил находящийся здесь врач экстренной психологической службы МЧС, «если хотя бы один завоет – истерика накроет весь лагерь».
Уже выходя из лагеря, около информационного стенда с предложениями работы для украинцев мы познакомились с Марией. Сама она из Крыма, а здесь помогает брату набирать поселенцев для фермы в Смоленской области. «Он выкупил хозяйство в селе Логовое — там пара десятков пустых домов, — рассказывает она. — Поэтому набираем предпочтительно сельских жителей с семьями». Уже на следующий день вместе с Марией на новое место жительство отправляются 22 семьи, группа подзадержалась, ожидая перехода мужей и братьев нескольких согласившихся на переезд украинок. Мужчины подошли как раз сегодня, но из-за обстрела не смогли оформиться – в данный момент сотрудники УФМС при лагере повезли их на ближайший работающий пограничный пункт, чтобы зафиксировать переход границы.
«Выбили квоты для работы, оформим прописку, договорились уже с местной школой, получили проект на восстановление детского сада, — перечисляет уже выполненное Мария. — Конечно, принимают приглашение не все украинские переселенцы — городским жителям в селе сложно. Но я их понимаю. Смотрю сейчас на своих бывших сограждан и осознаю: а ведь мы, крымчане, могли оказаться в такой же ситуации! Так что не переживайте, мы людей не бросим».
18.30. Трасса М4
В Донецк мы все-таки не добрались. Разумеется, очень хотелось своими глазами посмотреть на открывшийся полевой госпиталь, возможно, побеседовать с ранеными ополченцами. Но время было уже позднее и, как намекали державшие подход к гуковскому пограничному пункту полицейские, «ловить» нам там тоже было нечего. Удаленные взрывы все не прекращались, регулярно, явно по какой-то схеме, напоминающие об идущей буквально в десятке километров войне. Мы повернули обратно…
На подъезде к Ростову водитель включил радио — послушать вечерние новости. Весь день бомбили Луганск. Далее — цитаты украинских политиков и очередные возмущения российских общественников. В завершение – какая-то милая новость о пополнении в одном из российских зоопарков. В Ростове-на-Дону все тихо, за исключением постоянно летающих вертолетов…
Родионово-Несветайский район – Красносулинский район – Новошахтинск – Гуково
