Аккуратно произносят ее муниципальные чиновники, рассказывая о ситуации с обустройством украинцев в районах области. Чуть смущенно так говорят спасатели, описывая жизнь в лагерях временного размещения. Со вздохом говорят благотворители — представители организаций и простые добровольцы, занимающиеся сбором и распределением гуманитарной помощи. Кто-то произносит эту фразу печально, а кто-то раздраженно, как бы намекая: «Не все так просто».
Да и как может быть просто в подобной обстановке? Разумеется, любая смута выплескивает на поверхность все, что копится в душе человека. Ну, или сам человек в стрессовой ситуации не считает нужным как-то «фильтровать» свои слова или поступки.
…Помню, как меня саму шокировал вид замученного сотрудника службы занятости, которая стойко выдерживала шквал обвинений — даже оскорблений! — и ровным голосом в сотый раз поясняла «гостям Ростовской области», почему она может дать только эти вакансии. «Да как вы смеете мне предлагать работу доярки? Я – банковский служащий!», — кричала ей девушка, еще пару дней назад трясшаяся от громких звуков.
Постоянно сталкиваются с неадекватными запросами, странными требованиями и претензиями специалисты миграционной службы.
В недоумении остаются после приема некоторых «просителей» руководители муниципалитетов: «Пришел один, предъявил паспорт с пропиской Славянска и категорически потребовал, чтобы я отправил его в Норильск, — ошеломленно рассказывает глава небольшого сельского поселения в восточном районе области. — Причем у него там нет ни родственников, ни друзей — ему просто так хочется. Выслушав вежливый отказ, обматерил и ушел. А я потом кабинет еще пару часов проветривал. До сих пор понять не могу, что это было…»
В шоковом состоянии — волонтеры, которые никогда ранее не занимались благотворительностью и сейчас исключительно по собственной воле взялись помогать попавшим в беду людям. «Люсь, ты не представляешь, как противно: сейчас две семьи сцепились за планшет. У них уже есть по одному, а хотят еще, — возмущается по телефону знакомый, отвозивший в ближайший санаторий гуманитарку. — Мы им одежду привезли, питание. А в ответ от нас требуют ноутбуки и каких-нибудь развлечений. Требуют, понимаешь?»
Таких обалдевших от увиденного прекраснодушных людей приходится успокаивать и повторять уже заезженную фразу: «Все люди — разные». Нет, не оправдывать стрессом и пережитым действительно охамевших людей, а рассказывать о совершенно других.
Например, показать фото отважной Александры, привезшей с собой пятерых малышей — это при том, что сама она рожать не может из-за тяжелой болезни. Ребята мамы Саши вышколены, аккуратны и с первого же дня размещения в доме у добрых людей не вылазят из огорода, помогая новым бабе и деду бороться с гусеницами и сорняками.
Или дать послушать с диктофона эмоциональный монолог шестидесятилетней Натальи Викторовны, которая категорически требует предоставить ей любую работу: «Куда мне на пенсию? Я еще могу приносить пользу людям, я не нахлебница!»
Можно привести в пример глубокого старика-украинца, настойчиво требующего от спасателей права самому колоть дрова для походной кухни и таскать воду в умывальники в одном из лагерей временного пребывания: «Я что, на курорт приперся?!» Или двадцатилетнюю Дарью, в течение недели оформившую все свои документы, получившую личный патент на работу и все свое свободное время посвящающую помощи соотечественникам…
Если спросить напрямую, то все чиновники, благотворители и просто неравнодушные граждане припомнят куда больше именно таких примеров, чем поразивших их черной неблагодарностью или откровенной беспринципностью. Но именно — если спросить, ведь во время любой бури грязная пена всегда выплескивается на поверхность и куда заметнее, а все хорошее воспринимается как само
разумеющееся и обыденное.
Не спорю, крайне необходимо обращать внимание на все «сбои», не только говорить об этом, но и пресекать. Однако все-таки не стоит забывать: люди действительно разные, и хороших больше.
