Буквально на днях, вернувшись из рейда по приграничным районам нашей области, решила «слить» излишек переполняющих меня эмоций в блог – личный-публичный дневник в Интернете. «Срочно нужна помощь! – написала я. – Муниципальные пункты раздачи гуманитарной помощи и склады благотворительных фондов уже пусты!». Это не первый призыв, который я, как и многие мои коллеги, запускала в Интернет. Иногда срабатывало – обмельчавший в последнее время ручеек благотворительности периодически получалось хотя бы на время оживить.
Признаюсь, написала я и «пару ласковых» в адрес других регионов России: особого рвения в «разгрузке» уже захлебнувшейся Ростовской области как-то не наблюдается. Посетовала, что не особенно эти регионы и продумывают свою работу с беженцами – те по разным причинам снова возвращаются на Дон. В общем, составила анонс – «выжимку» материала «Нужны еда, психологи, поддержка», который вы можете прочесть на страницах «НВ» сегодня.
Написала, значит, я все это на одном вздохе в свой личный-публичный дневник. Перечитала. Нажала кнопочку «Отправить», делясь своими переживаниями с другими пользователями Рунета. И все заверте…
… Спустя пару часов, проверяя электронную почту, я увидела несколько десятков сообщений, информирующих о перепубликации моей записи в других блогах-дневниках. Сначала обрадовалась: когда такая информация разлетается по разным уголкам Интернета, шансов достучаться до неравнодушных гораздо больше. А потом призадумалась – в последнее время на подобные крики о помощи редко кто отзывается, тем более что размещали ссылку на эту запись в своих блогах вообще незнакомые мне люди.
Заглянула я на их интернет-странички и обомлела – мои слова блогеры использовали как… «антипутинскую» аргументацию с комментариями: «Кремль не справляется с беженцами», «Гарант пообещал – и забыл», «Россия бросила украинских беженцев на произвол судьбы»… Примечательно, что чаще всего перепечатывали не всю мою запись, а лишь куски. Так, сокращали идущее за предложением о пустых складах гуманитарки пояснение: речь идет о помощи «скрытым» беженцам, живущим не в пунктах размещения, оставалась «за кадром» и моя фраза «Во временных пунктах размещения еда есть».
Под подобными «перепечатками» уже полным ходом шло поливание моей страны грязью – как правило, делали это люди с флажками Украины или ЕС на аватарках: цитировали друг другу статьи Конвенции о правах беженцев ООН, критиковали российское законодательство и делали категоричные выводы о распоясавшейся коррупции в России. Пару раз я попыталась вмешаться в дискуссии и пояснить, что «скрытых» беженцев наше государство (как и абсолютное большинство других) и не может содержать наряду с официальными – это запрещает бюджетное законодательство, поэтому помочь таким переселенцам можно только благотворительностью. К сожалению, услышана не была, а в паре блогов и вовсе забанена – владельцы этих дневников запретили мне комментировать запись, где аргументировали моими же словами.
Плюнув, я удалила эту запись из своего блога. Потом, сгоряча, даже задумалась: может, и правы были мои украинские коллеги, еще пару месяцев назад опубликовав на сайте «Незалежной медіа-профспілки України» (аналог российского Союза журналистов) памятку для пишущих про события на юго-востоке страны? В ней прямо и четко (подстрочный перевод): «Если вы разоблачили проблему, связанную с обеспечением боевых действий, не давайте репортаж в эфир, пока не сможете рассказать о том, как эту проблему начали решать или хотя бы пообещали это оперативно сделать». Иными словами: «не болтай» о проблемах – это может быть использовано против вашей страны.
При написании самого материала на эту тему подобную «самоцензуру» я все-таки решила не включать: верю, что читатели нашей газеты – люди адекватные и не будут искать потаенный смысл в правдиво написанном тексте. Но на память зарубку все-таки сделала…
