Не было бы счастья, да несчастье помогло

– Да вас просто не узнать! – невольно вырвалось у меня при виде С. Строева, главврача ЦГБ Донецка (Ростовской области), и В. Потехина, завтравмотделением.

В предыдущую нашу встречу в минувшем августе, когда Донецкая ЦГБ фактически превратилась в прифронтовой госпиталь, куда потоком стали поступать раненые, оба врача были с черными кругами под глазами из-за постоянного недосыпа. Медицинская форма болталась на них, сразу исхудавших, как на вешалке. Сейчас они опять способны улыбаться…

В тот период в больницу привозили с пограничного поста всех подряд – ополченцев, гражданских, украинских военных (и им тоже помощь оказывалась), российских добровольцев. Вначале по 8-10 человек, потом все больше и больше. В один из дней сюда доставили сразу 95 (!) раненых. И тем не менее больница справилась – была проведена сортировка, одного за другим раненых стали оперировать, кого-то эвакуировали и т.д.

Оперировали даже при свечах

Или вот еще: с границы привезли сразу 28 украинских детей с ДЦП, глубоких инвалидов. Как быть? В кабинете главврача собрался, по словам С. Строева, «совет в Филях» и стали заседать: вместе с минздравовским начальством и украинским консулом сообща решали, как поступить, чтобы противоположная сторона не «приклепала» нам какое-нибудь экзотическое обвинение типа «похищения детей». Но в конце концов все-таки смогли договориться, чтобы хотя бы на несколько суток измучившиеся, обезвоженные (августовская жара плюс трудности передвижения по украинским дорогам) детишки оставались бы в ЦГБ. Их подкрепили, подлечили, а после этого передали консулу и представителям «незалежной».

В другой раз прямо ночью, когда с границы поступило большое количество раненых, во время дождя и обстрела оказался перебит силовой кабель (и основной, и аварийный) –  больница погрузилась во тьму. Оперировать пришлось при свете фонариков и при свечах. На несмолкаемый грохот канонады, вспоминает С. Строев, в тот момент никто внимания не обращал, не до того было.

– После всего тогда пережитого знакомые книжки, фильмы о вой­не, рассказы фронтовиков стали восприниматься уже совершенно по-другому, – признается Сергей Анатольевич. – Поскольку на себе все прочувствовал….

А еще он говорит о по-новому открывшихся человеческих качествах своих коллег. Такой дух товарищества, ответственности, надежности во всех проявился, что этим невозможно не восхищаться. Все действовали как один кулак, спали максимум по три часа в сутки, по нескольку суток дома не появлялись, падали от усталости, но оставались на посту, делая все возможное и невозможное. Больница ведь еще и за ближайшие лагеря беженцев отвечала, надо было и там помощь оказывать, не допустить в таком скоплении народа вспышки инфекционных заболеваний, что было вполне реально. Но и с этим справились.

– Я горжусь своим коллективом, – говорит С. Строев, – поскольку мы с честью вышли из труднейших испытаний и приобрели колоссальный опыт – фронтовой, военный! Если, не дай бог (тут и он, и я принялись дружно стучать по деревянной крышке стола, чтобы не сглазить. – Л.К.), опять случится какая-то заваруха и станут массово поступать раненые, то мы уже знаем, как действовать, – у нас все отработано.

«Это уникальный шанс!»

…Тогда же, в разгар летних украинских событий, Донецкая ЦГБ пополнилась новыми кадрами.

Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. 

Да и выискивать-то никого не пришлось – люди сами к нему приходили и говорили: я врач, у меня такая-то специальность, хотел бы остаться работать в вашей больнице.

У С. Строева глаз наметан и острое чутье на людей. Он сразу умудрялся определять, кто действительно решил связать дальнейшую судьбу с Россией, а кто просто хотел бы пересидеть здесь трудные времена. Последних он тут же отсекал. А принявших осознанное решение врачей-украинцев брал на работу, что называется, на свой страх и риск, пусть даже поначалу и на птичьих правах. Вдохновленные этим люди очень быстро втягивались в работу и становились неотъемлемой частью коллектива.

У главврача даже голос теплеет, когда говорит о них. Хирургом А. Суховершей, например, в ЦГБ не нахвалятся. О терапевте Г. Каминской все тоже отзываются очень уважительно. Реаниматолога К. Глазкова хвалят и коллеги, и больные. Оформляют документы и другие украинцы-«новобранцы»: инфекционист, педиатр, участковый врач, травматолог, хирург...

Даже вопрос с жильем почти сразу же решился – спасибо мэру Донецка Юрию Николаевичу Тарасенко, который кадровым пополнением ЦГБ был озабочен не меньше главврача. Нескольким докторам-украинцам уже предоставили квартиры. Других устроили на турбазах, и они тоже при первой же возможности получат жилье. Поскольку люди бежали от войны, побросав все имущество, то мебель им собирали всем больничным коллективом, напутствуя: ничего, на первое время сгодится, а потом обживетесь.

Единственная трудность, на которую сетуют медики-украинцы: длительность оформления документов. Чтобы иметь право работать, надо получить разрешение и сертификат. Для этого требуется ряд процедур, а окончательное «добро» дает федеральный  Рос­здравнадзор. И если на уровне области все решается быстро, то в Москве документы обычно надолго «зависают». Реаниматолог К. Глазков не выдержал и даже сам поехал в столицу, надеясь на месте все разузнать, поторопить, но услышал стандартный ответ: «Ждите, вопрос в стадии решения…»

– Понятно, что закон есть закон, через него не перепрыгнешь, но все-таки поскорее хотелось бы определенности, – говорит он. – Ну ничего, придется подождать.

…Не так давно в ЦГБ приезжала министр Т. Быковская. Привезла подаренный больнице общественной организацией «Русская община» итальянский операционный стол с передвижной кушеткой (­«…таких больше ни у кого в области нет, этот – самый лучший, мы специально подобрали его для донецких врачей», – с откровенной гордостью говорил корреспонденту «НВ» представитель «Русской общины» А. Зотьев).

Татьяна Юрьевна в тот свой приезд повстречалась с украинскими врачами, порасспросила их, ответила на самые волнующие вопросы, пообещала и дальше во всем помогать.

И еще один подарок поступил в Донецкую ЦГБ – приезжавшие сюда из Грозного доктора привезли упаковки с двумя новенькими аппаратами Илизарова.

А до этого спонсор из Москвы передал травмотделению большое количество медикаментов, перевязочного материала, металлоконструкции. Ведь за летний период больница сильно порастратила свои запасы. Теперь они потихоньку пополняются. 

– Но ведь сейчас раненых в больнице больше нет? – спрашиваю С. Строева.

Он опять стучит по деревяшке и отвечает, что, слава богу, – нет, не поступали. Хотя с учетом обострившейся военной обстановки в любой момент все может поменяться.

А обычные «не военные» поступления как были, так и есть. В травм­отделение хлопчика с переломом голени (бытовая травма) привезли. К троим донецким больным-гемодиализникам добавились семеро таких же украинцев: коллеги-краснодонцы попросили, там совсем негде оказывать эту помощь. А накануне оттуда же дозвонилась С. Строеву женщина, чей отец болен тяжелой формой тромбофлебита и остался фактически без лечения. «Можно его к вам привезти?» – волнуясь, спросила она. «Не можно, а нужно», – ответил главврач.

Такие вот расклады, такова жизнь. И никуда нам друг от друга не деться. Хотят этого господа политики или нет. Впрочем, они приходят и уходят, а люди все равно остаются людьми…