Война и мир дома Грекова

Правила коммунального общежития Марина приняла легко. В доме Грекова 17 комнат – общая площадь тысяча квадратных метров. В трудные времена, когда поток беженцев был большой, случалось и такое, что приходилось по одной комнате на две, а то и три семьи. Сейчас живут вольготно – ни тебе очередей в ванную, ни толчеи во дворе. На кухне, правда, хозяек много, но в любой коммуналке без этого никак.

- Поскольку семьи у нас в основном многодетные, то в доме сегодня 31 ребенок и 27 взрослых, - объясняет управляющий домом Грекова Арман Савиди. - За все два с половиной года с того момента, когда к нам пошли первые беженцы, дом ни разу не пустовал. А всего мы приютили больше двух тысяч человек. Кто-то уехал в другие города, кто-то со временем вернулся на родину. Остались только те, кому просто некуда идти, - семьи с детьми-инвалидами, старики и матери-одиночки. Мы, как и прежде, пытаемся помочь приезжим с документами, устраиваем детей в школу, взрослым ищем работу. С лета 2014 года ничего не изменилось. Просто раньше были госпрограммы, благотворители присылали нам фуры с гуманитаркой, а теперь мы все делаем сами.

Предыстория дома для беженцев такова: в начале июня 2014 года, когда в Россию хлынул поток бегущих от войны на Донбассе, ростовский предприниматель Игорь Греков предложил временно разместить людей у себя. Вначале приехали 15 семей, потом 30, потом их было уже сто, двести. Летом 2015, когда началась программа по отправке беженцев в другие регионы, и все они ехали через Ростов, люди спали даже в коридорах на надувных матрасах. Но и такие условия были лучше, чем ночевка на вокзале. 

Мебель, посуду, бытовую технику собирали всем миром. Помогали и администрация района, и церковь, и МЧС – они привезли первую мебель, бытовую технику, посуду. Игорь Греков тоже не остался в стороне - взял на себя вопрос провианта, закупки лекарств и оплаты «коммуналки». Содержание дома и пополнение складов с продуктами для вновь прибывших до сих пор на нем.

- Даже соседские бабушки, которые узнали о нашем доме, приносили домашние варенья-соленья. Были и такие, кто с тачкой картошки ко двору подъезжал: говорили, что собрали урожай, хотят поделиться, - вспоминает Арман Савиди. – Так наш народ включился в обустройство дома и жизни вынужденных переселенцев. Запасов было столько, что пришлось организовать склад. Теперь он пустой. И мы решили обустроить его под комнаты. Там тоже будут жить беженцы.

- Думаете, еще приедут?

- Уверен. На днях был на границе. Люди опять бегут от войны. О нас они уже знают, чем сможем - поможем.

В первые недели после заселения каждого приезжего здесь кормят, одевают, обувают. И объясняют, что, если в семье нет грудных детей или детей-инвалидов, вынужденные переселенцы должны устроиться на работу. После этого семья обеспечивает себя сама. Жилье, правда, бесплатно. Вот и моя новая знакомая, Марина Василенко, со дня на день выйдет на работу - ее обещали взять в детский сад нянечкой. Зарплата небольшая, но есть свои выгоды - оба ребенка (старшей четыре года, младшему два) будут при ней. 

Незадолго до Марины Василенко в дом Грекова приехали Сергей и Алла Аверкины. У них трое детей. Бежала эта семья из Макеевки в середине прошлого года, когда в их дом попал снаряд. К счастью, в квартире в тот момент никого не было. Какое-то время жили у знакомых, потом снимали квартиру в Донецке. 

- Там цены такие, что ого-го! - безнадежно машет рукой глава семейства. Пока была работа, как-то держались. Потом предприятия начали закрываться, денег не было - жили в подъездах, в подвалах. Всякое бывало…

- Решили ехать сюда, к землякам, - добавляет жена Сергея Алла. – Они нас позвали.  Какое-то время жили у них. А потом вот сюда перебрались, - Сейчас мы с мужем работаем на стройке.  Надеемся денег накопить и уйти на квартиру. Домой нам возвращаться уже некуда.

Алла и Сергей соглашаются показать свою комнату. Пять кроватей. Из угла в угол тянется веревка свежевыстиранного белья. На столе - клетка с хомяком, на окнах из обрезанных пластиковых бутылок поднимаются зеленые луковые побеги. Почти семейное общежитие. 

Алла рассказывает о том, что благодаря дому Грекова у них есть шанс выстроить свою, разрушенную войной, жизнь заново. И они  верят, что у них получится.

- У нас просто нет выбора – надо растить детей, - объясняет она.

Пока я была в гостях у Аверкиных, на первом этаже началась раздача полдника. Одна из «старожилов» дома Ирина Кобозева вышла в центр холла с тазиком чего-то очень вкусного. На запах тут же сбежалась детвора. Пересчитав малышей по головам, кухарка наделила каждого пышным оладушком. Несколько оставила себе. Дети Ирины в общих играх не участвуют. У обоих - серьезные заболевания. У сына - врожденный порок сердца. У дочери - болезнь Виллебранда, то есть полная несвертываемость крови, при которой самый пустяковый порез может привести к смерти. Цена лекарств, необходимых для поддержания жизни девочки, для Кобозевых неподъемная. Решить эту проблему семье помогает Игорь Греков. Семья живет в изолированной комнате, а школьные учителя приходят к детям на дом. 

- Нам, я считаю, очень повезло, - рассказывает чуть позже Ирина. – Муж столяр высокого класса. Поэтому почти сразу по приезду нашел работу и теперь, когда уже здесь заработал репутацию, неплохо получает. По сравнению с тем, как живут другие семьи, нам грех жаловаться. Хотя на квартиру пока перейти мы не можем. Много денег уходит на лечение, к тому же у детей здесь все условия – им же нужен покой, чтобы было тепло и чисто. Я за всем этим слежу. Благодаря Игорю Михайловичу и Арману мы нашли хороших врачей. Они знают нашу ситуацию и идут навстречу… Дальних планов мы теперь не строим. Пережили бомбежку, несколько клинических смертей дочери. После таких испытаний начинаешь понимать, что жизнь – это то, что происходит здесь и сейчас. Поэтому я радуюсь даже малому. Вот оладушки удались – хорошо. Сегодня дочка себя неплохо чувствует несмотря на дождь – тоже хорошо. Скоро муж с работы придет – и этому я рада.

- Наверное, на работу беженцев берут неохотно? - спрашиваю у Армана Савиди.

- Уборщики, строители, штукатуры всегда нужны. Но людям с высшим образованием, с надеждой на высокооплачиваемые должности, конечно, сложнее. У нас останавливалась учительница английского. Суперпрофессионал. У нее звания, награды всякие. Я пошел к директору школы просить за нее. Но он отказал. «Пойми, - говорит, - у нас местные учителя на это место устроиться не могут. А детей хоть всех приводи. Даже на приставных стульчиках разместим - будут учиться». Для детей, действительно, проблем нет - и в поликлинике их принимают, и в секции они ходят.

Пока мы разговаривали, хлопнула входная дверь. В дом забежала ватага ребятни постарше. Закончились занятия в школе. Подростки спешно поздоровались, бросили свои рюкзаки и опять куда-то понеслись. На первом этаже дежурные мамы (те, у кого грудные дети, приглядывают и за своими малышами, и за чужими) усадили дошкольников смотреть мультики, а сами отправились на кухню.

Скоро ужин. Вернутся с заработков мужчины. Хозяйки возьмут свои кастрюли, и все разбредутся по комнатам. А спустя час-другой снова соберутся в общем холле, и начнутся долгие разговоры о житье-бытье. О том, что еще три года назад у каждого из них был свой дом, у многих даже с садом и сочными вишнями; о том, какие раньше были у них профессии, как проходили праздники; и, конечно, о том, что никто тогда не мог подумать, что спустя несколько лет им придется жить в чужом огромном доме, на окнах которого нет занавесок. 

- Во время таких посиделок мы часто вспоминаем наших соседей по дому Грекова, которые вернулись назад, на Донбасс. К примеру, бабу Лену, - делится Ирина Кобозева.

Баба Лена, она же Елена Федоровна Чернышевская, прожила здесь всего несколько месяцев. Она была родом из Первомайска, туда и уехала. А вспоминают ее потому, что эта невысокая, сухопарая женщина совершила чудо, которое не каждому мужчине под силу. Двенадцать километров несла на руках до больницы 

Когда начали обстреливать Первомайск, в квартиру Елены Федоровны попал снаряд. По лицу одиннадцатилетнего Сережи прошелся осколок мины. Когда бабушка увидела, залитого кровью внука, подхватила его на руки и понесла в соседний поселок. К тому времени их больницу уже разбомбили. Несла на руках, падала, прижималась к земле, при каждом новом взрыве. Оглохла, получила ожоги. Но донесла. Рассказывала, что сама видела, что снаряд может попадать в одну воронку дважды. И трижды тоже. Смотря, с какой интенсивностью стрелять. 

Когда Сереже сделали операцию и зашили разрезанную щеку, бабушка побежала обратно в Первомайск. За внучкой. Она оставалась в подвале, под присмотром соседей. И опять тем же путем - теперь с Дианой и документами. В больницу к Сереже. Двенадцать километров. 

Когда все закончилось, Елена Федоровна узнала, что ее контузило. Она перестала слышать. В Ростове бабушку подлечили, восстановили функции одного уха. Второе так и осталось глухим. 

- Мы и мальчика помним, и девочку. Дети очень боялись громких звуков. Когда на праздники у нас салюты под окнами грохотали, они пытались спрятаться под кровати, - вспоминает бывшая соседка этой семьи.

– Я за эти годы столько видел, что иногда мне кажется: удивить меня уже сложно. Я ведь кадровый военный и начал перевозить беженцев просто потому, что столкнулся с их бедой лицом к лицу. Первые годы мы перевозили людей вместе с волонтером Анной Печериной, но у нее сейчас много другой работы. А я военный пенсионер - свободное время есть, здесь бываю часто, - объяснил Арман Савиди. - Два с половиной года назад, когда все начиналось, мы думали - ну месяц постреляют, ну два. И все закончится. Теперь уже ни о чем не думаем. Я недавно звонил Игорю Михайловичу Грекову, спрашивал – что делать дальше? Брать новых? Не брать? Он говорит - бери без разговоров, если надо, разделяйте холл гипсокартоном, делайте еще комнаты. Поэтому больше вопросов я не задаю. Мы делаем, что в наших силах, и ждем, когда закончится война. А она все равно когда-нибудь закончится. Даже плохое не может длиться вечно.


Если вы хотите помочь обитателям дома Грекова продуктами питания, лекарствами, средствами гигиены, бытовой химией, предметами быта, одеждой, привозите   пожертвования по адресу: 344116, г. Ростов-наДону, ул. Минаева, 24, Печориной А.В.

Светлана Хлыстун
Фото автора