Про таких говорят: «На все руки мастерица». Только у Валентины Цвигун из станицы Богоявленской рука одна
Фото/Видео: Мария Золотарева
Она улыбается: «Вы лучше спросите, что я не умею делать», когда я интересуюсь ее увлечениями. На селе вообще женщины не привыкли сидеть без дела: то в огороде грядки нужно прополоть, то цыплят- утят покормить, то корову подоить. Все это привычно и каждодневно. Но о Валентине - разговор особый…
В девятнадцать лет в ее судьбе случилось несчастье. Во время работы на хлебозаводе она повредила правую руку. Что-то было нарушено на производстве с точки зрения безопасности. После трагического случая с Валентиной поломку оборудования устранили в считанные часы, но девушка попала в больницу и там только поняла, что теперь у нее есть лишь левая рука. От правой осталась только часть по локоть.
Вы, наверное, замечали, как здоровые люди смотрят на инвалидов – при встрече стараются отвести глаза, словно извиняясь за свое благополучие. Даже больные, что лежали в те дни в палате рядом с девушкой, не знали, какие слова подобрать в разговоре с нею. А она, будто не признавая свое увечье, даже шутила, несмотря на боль и досаду.
Первое, что она сделала еще в больнице, - это попросила ручку у медсестры, чтобы потренироваться писать левой. Та, удивленно подняв глаза от кипы документов на столе, ожидающих очереди для заполнения, согласилась не сразу. А потом дала и ручку, и листы бумаги – бери, дескать, дорогая, тебе многому теперь придется учиться заново.
И Валентина училась.
- Куда было деваться? – улыбается моя собеседница. – Жизнь ведь не закончилась. Надо было приспосабливаться.
Ее будущий муж встретился с ней у подруги. И просто диву дался, увидев, как симпатичная девушка умело и быстро лепит пельмени. Да еще и одной рукой. И в глазах блеск, и шутка за шуткой. Как в такую не влюбиться?!
Они прожили вместе долгие годы. Угадайте, сколько в семье Цвигун родилось детей? Один, два, три… Даже не пытайтесь. Восемь, не хотите? Пять мальчиков и три девочки.
- Как же вы их качали одной рукой, пеленали? – удивляюсь я.
Валентина пожимает плечами. Сказать, чтобы супруг здорово помогал или родственники, так нет. Муж работал на молоковозе. Рано уезжал на ферму. Хотя, конечно, много забот по дому брал на себя, когда выдавалась свободная минута.
Они даже уехали из города, где жизнь, казалось, была полегче. Не надо было хозяйство держать.
- Просто хотелось поближе к земле быть, - рассказывает Валентина Федоровна. – Надоело за пучком петрушки или укропа в магазин бегать.
Я опять невольно останавливаю взгляд на ее искалеченной руке. Думаю, она не убегала от трудностей, а только еще больше их себе добавляла.
- А это у меня, наверное, от прадедов, - словно читает мои мысли женщина. – Они у меня кулаками были. Жили в донском хуторке. Землю имели. Трудились на ней с раннего утра до позднего вечера. В годы раскулачивания сослали всю семью в Пермский край. Я там и родилась. А вот с годами на Дон потянуло.
С мужем они по приезде в Богоявленскую колхозную квартиру получили, на работу устроились: он – водителем, она - приемщицей в комплексно-приемном пункте. Были на селе в годы советской власти такие филиалы быткомбинатов.
Но супруги решили свой дом строить. И построили - просторный, уютный, где всем места хватало в их большой семье. Искали место, чтобы земли кругом было побольше. Это для огорода будущего присматривали.
Валентина водит меня по дому, по своему приусадебному участку. Мне в станице рассказывали про порядок во дворе Цвигун. Но в действительности все оказалось куда лучше, чем представляла. Я не перестаю удивляться:
- Как вам это удается?
- Работаю, - говорит женщина. – Не привыкла отдыхать.
- А земли у вас сколько?
- Тридцать шесть соток.
Она на них овощи выращивает и для себя, и на продажу. Сад есть, виноградник… А цветов сколько!
Недавно, как рассказывает глава местной администрации Юрий Черячукин, пришла и предложила пустырь засадить.
- Да бери, - обрадовался глава. – Бурьян не будет расти.
- Конечно, почему не брать, - махнула рукой одна моя знакомая, когда я, вернувшись в город из командировки, рассказала ей о Валентине. – Вон какая семья большая!
Да нет же. Сегодня с Валентиной Федоровной живет только младший сын. Он, конечно, помогает матери, но и работать на производстве ему надо. Остальные дети разъехались, создали свои семьи. Навещают родной дом по возможности. А Валентина для них и для внучат и вяжет, и иконки бисером вышивает. Каждому своего вышитого святого подарила – пусть хранит от бед и несчастий. Хватит, что на ее долю столько испытаний выпало. Она мне о них долго рассказывала, но просила в газете не писать. Пусть ее все знают жизнерадостной оптимисткой.
У нее даже домашние животные какие-то особенные. Курица одна, например, чуть ли не арии поет. Выйдет хозяйка ранним утром во двор, позовет свою курочку, а та тут как тут. Из кустов отзывается и продолжает копировать голос Валентины, как настоящая артистка. Так может часами продолжаться.
Валентина даже кличку ей дала по имени известной эстрадной звезды. Курочка эта и при мне свой концерт устроила. Только ненадолго. Обиделась, что не с ней хозяйка общается, и гордо удалилась в кусты.
- Главное, что я хочу пожелать всем людям, оказавшимся в беде, это не отчаиваться, - сказала, прощаясь со мной, Валентина Федоровна. – Тогда жить будет легче.