Человечность в «эру револьвера»

– Марк Григорьевич, вы не только режиссер-постановщик «Шерлока Холмса и пляшущих человечков», но и автор либретто – пьесы и стихов. Конан Дойль – это, наверно, ваш любимый с детства автор?

– Я бы не назвал Конан Дойля своим любимым писателем. Я воспитан на русской классике, на Чехове, Достоевском. Но мальчишкой, тут вы угадали, с большим удовольствием читал рассказы о Шерлоке Холмсе. Не скажу, что «Пляшущие человечки» приводили меня в особый восторг. Другие истории, к примеру, «Собака Баскервилей», захватывали куда больше. Но текст рассказа про пляшущих человечков отличался оформлением: на книжных страницах среди обычного типографского шрифта – фигурки этих самых человечков, оказавшиеся, как выяснилось, шифром, над которым предстояло поломать голову великому сыщику. И эта изобразительная особенность как-то особенно запомнилась.

Конечно, в пятом классе, когда я читал эту книгу, у меня и мысли не было о том, чтобы когда-нибудь работать с этим сюжетом. Я вообще тогда не думал, что стану режиссером.

Прошло много лет. Я сделал несколько спектаклей в жанре мюзикла, и однажды мне неожиданно вспомнилась та книга с рассказом про пляшущих человечков, вернее, тот, похожий на детские рисунки, шифр. Я вдруг подумал: да это же балет! Или, если хотите, кордебалет. Нужны искусные танцоры, которые представят танец как шифр, и тогда танцевальные номера станут частью драматургии!


Народный артист России Марк Розовский – из тех редких мастеров, в чьей творческой биографии есть завораживающие слова: «стал первым». Он первым в СССР создал спектакль по рок-опере («Орфей и Эвридика»), а его «История лошади» – первый и единственный отечественный мюзикл, который был поставлен на Бродвее, в США (потом еще и во многих других странах).

Когда семь лет назад Ростовский музыкальный театр решил обратиться к жанру мюзикла, то для осуществления этого проекта он пригласил Марка Розовского. Так в репертуаре театра появился состоящий из бродвейских хитов спектакль-ревю «Звуки мюзикла», который не сходит с афиши и поныне.

И вот Розовский снова на Дону. Ставит «Шерлока Холмса и пляшущих человечков» – теперь уже первый в истории Ростовского музыкального театра масштабный спектакль в жанре мюзикла.


– И вы написали либретто?

– Я догадался, что надо бы написать либретто, но за другими делами руки до него не доходили. Однажды я поделился этой идеей со своими актерами (я, как вы знаете, руковожу театром «У Никитских ворот»), она им понравилась, и каждый сезон они стали начинать с вопроса: «Ну а «Пляшущих человечков» когда будем ставить? Либретто когда напишете?» А я это дело все как-то откладывал и откладывал.

И вот судьба занесла меня и мою жену – куда бы вы думали? Аж в город Лас-Вегас, который, как известно даже никогда там не бывавшим, полон всяких казино. Своеобразие американского образа жизни представлено в Лас-Вегасе ярко. Я прошелся по этим казино, быстро заскучал, а затем за несколько дней и ночей написал в гостиничном номере либретто «Пляшущих человечков», действие которых происходит не только в старой доброй Англии, но и в Чикаго.

– А как возникла идея пригласить в соавторы ростовского композитора Игоря Левина?

– Благодаря художественному руководителю Ростовского музыкального театра Вячеславу Митрофановичу Кущеву. Я бы предпочел поставить оперу, но Кущев, узнав о существовании либретто «Плящущих человечков», сказал, что это как раз то, что сейчас театру и надо. И порекомендовал «одного очень талантливого ростовчанина». Это и был Игорь Левин. Мы немножко передвинули в этой истории время действия. На нашем календаре – уже двадцатый век, 1910-1920-е годы. Музыка – в стиле джаза того времени, весьма выразительного и ласкающего ухо современного зрителя.

– Как явствует из афиши, мюзикл «Пляшущие человечки» создает интернациональная команда…

-Давайте сделаем акцент просто на слове «команда». Без крепкой команды мюзикл не поставишь. Я признателен за участие в этом проекте балетмейстеру из Белоруссии Ольге Костель, которая получила хореографическое образование в Германии. Этого замечательного молодого специалиста можно назвать соавтором режиссера. Рад, что в нашей команде сценограф мирового уровня, мой старый друг Александр Лисянский, который в свое время был главным художником театра «Современник», а потом – знаменитого израильского театра «Гешер». Команда у нас – большая, в основном – это ваши земляки, люди не только профессиональные, но и способные в творчестве к высокому полету. 

– Российским телезрителям, прежде всего людям средних лет, очень полюбились образы Шерлока Холмса и доктора Ватсона в исполнении Василия Ливанова и Виталия Соломина из популярного телесериала Игоря Масленникова. Ливанов рассказывал, что, размышляя над этой ролью, решил играть защитника людей, на которых нацелилось зло. Потом в зарубежных кинолентах мы увидели совсем других Холмсов: одни были холодны и бесстрастны, как роботы, другие как-то подозрительно чудаковаты, третьи даже тяготились мыслью о предстоящем расследовании… Каким будет ваш Шерлок Холмс?

– Ломать классику – не мой путь. Мой принцип: работая над либретто по классическому произведению, делая спектакль, идти вослед автору, а не ему наперекор. И все мои дополнения, возникающие при переводе книги на язык сцены, смею надеяться, не разрушают авторских идеологем и носят характер созидательный. Шерлок Холмс, как и у Конан Дойля, безусловно, не только гениальный сыщик, но и благородный герой.

Наши «Пляшущие человечки» – это некое театральное фэнтези. Можно сказать, что детектив, а можно – что некая сказка, даже, пожалуй, притча. Для меня это – история о непреходящих ценностях человеческой жизни. Напомню немножко сюжет: Илси, молодая замужняя дама, живущая в провинциальном английском городе, неожиданно лишается сна и покоя. Причиной тому – шифрованные послания, которые она начинает получать. Ее муж обращается за помощью к знаменитому сыщику Шерлоку Холмсу, который с помощью своего дедуктивного метода раскрывает этот шифр. А преследует Илси, как оказывается, ее бывший жених Аб Слени. Она сбежала от него, узнав, что он связан с криминальным миром Чикаго. Ужас в том, что Илси для этого антигероя оказалась не увлечением молодости, а единственной любовью его жизни. Но из-за этой любви пролилась, к сожалению, кровь: эра револьвера…

В этой книге нет глубины Достоевского, но тоже есть над чем поразмыслить. Антигерой в какой-то степени сам оказывается жертвой, и все же итог истории, которую мы рассказываем зрителю – такой: «вечно только то, что человечно». А зло, независимо от того, прямолинейно оно или даже в чем-то немножко простодушно, примитивно или изысканно, остается злом. И все это – в согласии с гуманистическими принципами творчества Конан Дойля.

Есть в нашем спектакле еще один мотив, который, к сожалению, стремительно приобретает все большую актуальность: это тема безопасности обыкновенных простых людей, безмятежная, спокойная жизнь которых может внезапно наполниться кошмаром.

– В ваш адрес говорили когда-то, что, отдавая предпочтение мюзиклам, вы стремитесь работать на «чужом поле»…

– В Москве есть музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко. Многие наши современники говорят: ну что за бред?! Станиславский – это реформатор драматического театра, при чем тут опера с балетом? А при том, что если углубиться в историю, то окажется, что и Станиславский, и Немирович-Данченко, и Мейерхольд (Мейерхольд – особенно), искали возможности соединения самых разных жанров, в результате которого возникало бы феноменальное по воздействию на зрителя зрелище. Но это то, на чем основан мюзикл! Да и старый русский водевиль – чем не предтеча мюзикла?

Жанр мюзикла – это не чужое поле, оно – наше. Другое дело, что в советские годы этот жанр очень долго находился под запретом. 

Русский мюзикл отличается от бродвейского. Бродвейский мюзикл – это такой синтетизм, когда хор не только потрясающе поет, но и потрясающе танцует. У нас – другая школа подготовки артистов, для нас это пока недостижимо, но у нас – свои достижения и подходы. Больше глубины, психологизма, меньше ставки на преимущественно развлекательность. Я не хочу сказать, что бродвейские мюзиклы начисто этого лишены. Америка – большая страна, в ней много умных и талантливых художников. В конце концов, такие замечательные мюзиклы, как «Моя прекрасная леди», «Порги и Бесс» или «Иисус Христос – суперзвезда», созданы как раз-таки в Америке. Но основная тенденция Бродвея – предоставить публике возможность легко отдохнуть и развлечься. В России, слава богу, еще значительная часть режиссеров следует гоголевскому завету: театр – это кафедра, с которой можно сказать слова, пробуждающие в душе добро, а значительная часть публики приходит в театр не только, чтобы весело провести время, но и чтобы поразмышлять о серьезнейших проблемах человеческой жизни. Пока это будет так, русское искусство останется непобедимым, оно будет в мировом авангарде.

– Марк Григорьевич, мне, как ростовчанке, приятно, что мюзикл «Пляшущие человечки» из идеи стал реальностью во многом благодаря моим землякам. Но жаль актеров вашего театра «У Никитских ворот»…

– Почему?

– Ну столько они ждали постановки «Пляшущих человечков», мечтали в ней участвовать, а идея от них уплыла…

– Сделаем премьеру здесь, мировую, как ее называют, поскольку этот мюзикл ставится впервые, а потом, возможно, подумаем над версией для нашего театра, у которого не такая большая труппа, не такая большая сцена и вообще другие технические возможности. Пусть это будет не мировая, а уже просто «московская премьера» – я не возражаю!