Сегодня Виктор КУЧЕРОВ — собеседник «Нашего времени».
- Мы все время говорим и на памятниках пишем о том, что никто не забыт и ничто не забыто. Это очень хорошая, но общая фраза. В расстрельных же ямах находятся сотни конкретных людей. При помощи ДНК экспертизы могут найтись их потомки. Если удастся написать на могиле фамилии расстрелянных, это станет величайшим достижением всех, кто причастен к поиску! Погибшие, расстрелянных фашистами, обязательно нужно найти.
Они, не воевавшие, тоже были участниками войны. Беззащитными шли на смерть. Что они — подростки, женщины, старики, останки которых мы нашли, пережили в тот момент!? Сейчас про войну с армией, реальную, настоящую, известно гораздо больше, чем про другую войну — с военнопленными и мирным населением, которое фашисты подчиняли своей воле или, как в Миллерово, уничтожали. Жертвы этой второй войны до сих пор незаслуженно нами забыты. Пора вспомнить их имена, воздать соответствующие почести.
- Практики работы, которую вы провели в Миллерово с коллегами, ранее в донском регионе не было. Нет ее и на других
территориях - поиском неизвестных захоронений гражданских лиц, уничтоженных фашистами, там собираются активно заниматься с нового года. Какие проблемы следует решить в поисковое межсезонье?
- Первое, на что надо обращать внимание — это первичные архивные сведения о местонахождении объекта. В нашем случае они были отрывочные, лишь первый и последний листы архивного документа, датированного 3 апреля 1943 года и состоящего из семи листов. Его передали нам из регионального отделения Поискового движения России. Считаем, что руководители таких поисковых экспедиций, как наша, должны знакомиться со всем документом по теме, а не отдельными из него цитатами или фрагментами. Ведь любое слово, любой нюанс и факт из той части архивного документа, к которой не оказалось доступа, могут навести на след, заметно ускорить на месте полевую работу.
- У вас есть примеры?
- На последнем листе документа от 3 апреля 1943 года, о котором уже упоминал, была приписка о том, что к акту прилагаются фотографии и схема расположения оврага с расстрельной ямой. Их в нашем распоряжении не оказалось. Одну яму, по счастью, удалось найти. Но ведь предстоит обнаружить под Миллерово еще две таких ямы. В их поисках мы сделали шесть шурфов. Но пока не приблизились к цели. Где они находятся — не знаем. Словом, копать и копать. Ждем активной помощи от специалистов, занятых непосредственно архивной деятельностью. Ведь существует же где-то схема, о которой упоминается в документе 77-летней давности! Если есть там информация, которую до сих пор по каким-то причинам все еще нельзя показывать поисковику, то ее можно заретушировать. Но к успеху поиска, убедились, может привести даже просто упоминание о складке местности.
- Миллеровская находка имеет большой общественный и даже международный резонанс. А ведь до Миллерово вы два месяца отработали в районе Новошахтинска…
- Там нам вообще даже фрагментов первичных документов не показали! На словах лишь было сказано, что в районе аэродрома должна быть 21 яма с расстрелянными людьми, а на Бугултае — четыре расстрельных ямы. Искали их два месяца, шурфили, копали, кололи щупами - все безрезультатно.
Конечно, те технологии, которые мы пока применяем в поисковой работе — это, мягко говоря, прошлый век. Созданы немало георадаров различных модификаций и других приборов, которые позволяют с большой точность определять предметы, находящиеся под землей. И если мы хотим добиться большего в поисковой работе, надо пользоваться достижениями науки и техники. Надеюсь, ситуация изменится, и такая техника перестанет быть в наших отрядах редкостью. Летом мы долго долбили лопатами землю, засохшую до прочности бетона. Мини экскаватор ту же работу сделал бы за несколько минут.
- Так, может быть, дело не только в экскаваторах и георадарах? Какая необходимость была работать именно в летний зной?
- Действительно, надо правильно выбирать время для поиска. В этом году нам разрешили работать с июля. Земля была к этому моменту уже как камень, щупом она не прокалывалась. Шурфы делали с громадным трудом. Начни мы эту работу весной, ее эффективность оказалась бы гораздо выше.
- Вы про июль говорите. А расстрельную яму под Миллерово нашли в сентябре…
- Случилось это 12 сентября. Но целый месяц, до 14 октября, ждали разрешения от Следственного комитета на продолжение работ. По сути, мы потеряли этот месяц. А потом работали в буквальном смысле в авральном порядке. Практически за две недели сделали огромный раскоп, расчистили останки, подняли их, упаковали и передали представителям следствия для дальнейшей работы.
- Вас поджимали дожди и надвигающиеся морозы. Уверены, что в этой спешке не перепутали останки одних людей с останками других?
- Старались, чтобы этого не было. Но по факту они и так были там скученные и перемешанные. Чтобы впредь проводить такие экспедиции, Ростовскому региональному отделению ПДР следует укрепить материальную базу. Нужно иметь палатки, кухню, душ, все, что соответствует месту и погодным условиях, в которых мы собираемся работать. Причем, эта база должна быть рассчитана не на два-три человека, а , как минимум, на двадцать участников экспедиции.
Да, в этот раз мы смогли выкрутиться — в складчину, что называется, с миру по нитке, помогали как могли все наши отряды. Но сводный отряд для следующего сезона надо формировать заранее. Приписать к нему самых опытных поисковиков из различных отрядов: не каждый желающий участвовать в поисковой работе может морально-психологически и физически выдержать в месте массовой казни мирного населения. Да и опытным поисковикам, как показала практика, нужна ротация. Уж очень большая в таких местах на них ложится нагрузка…
- Люди, останки которых вы нашли, были схвачены фашистами в ходе массовых облав, или они находились перед расстрелом в печально известном миллеровском «Дулаге»?
- Этого мы с уверенностью сказать пока не можем, поскольку от расстрельной ямы до места, где был концлагерь «Дулаг», по прямой менее километра. Полагаем , что в этой яме кроме гражданских лиц были расстреляны и порядка полутора десятков военнопленных. Всего в трех ямах, как ожидается, могут быть останки 700 человек.
