10 февраля – День российского дипломата. Праздник был официально учрежден 20 лет назад. Кто такой современный дипломат и что нужно для того, чтобы им стать? На наши вопросы отвечает чрезвычайный и полномочный посланник второго класса МИД России в отставке, зам. председателя общественной палаты г. Ростова-на-Дону Борис ГОКЖАЕВ. Итак, сегодня дипломат – это…
В разные периоды (1970–1993) работал в аппарате советника по экономическим вопросам Посла СССР в Республике Куба.
В 1994–2004 гг. – представитель МИД России в г. Майкопе, Республика Адыгея. В 2004–2007 гг. – вице-президент Республики Адыгея.
С мая 2007 г. – представитель МИД России в г. Ростове-на-Дону.
Награжден нагрудным знаком «За отличие» МИД России.
Является почетным профессором Пятигорского государственного лингвистического университета и Ростовского международного института экономики и управления.
Член Союза журналистов России.
– Выпускник Дипломатической академии МИД России или Московского государственного института международных отношений. Хотя это может быть специалист, окончивший, в частности, Московский госуниверситет или университет Дружбы народов. С обязательным знанием иностранных языков, в том числе редких. Наш министр иностранных дел считает, что каждый молодой специалист, который устраивается на службу в МИД, должен владеть как минимум двумя иностранными языками. Еще лучше – тремя.
– Всего-то.
– Нет. Это еще не все. При Министерстве иностранных дел есть высшие курсы иностранных языков, и даже после окончания профильных вузов молодые специалисты должны подтвердить свои знания на этих курсах, а также получить соответствующий сертификат. И уже после этого рассматривается вопрос, в какой департамент МИД его направить.
Кстати, часто можно услышать: он или она идет работать в МИД. Это неверно. У нас говорят: идет на дипломатическую службу. Мы, как военные, едем по месту службы и не можем сказать «нет», если командировка – в неудобную или некомфортную для дипломата страну.
– А как же депутат Госдумы Наталья Поклонская? Она отказалась стать послом в Кабо-Верде, сославшись на «личные обстоятельства».
– Возможно, у нее особая ситуация. Это тоже учитывается при направлении человека на дипломатическую службу. Причиной отвода может быть, к примеру, состояние здоровье не только дипломата, но и членов его семьи. Допустим, это командировка в африканские страны. Или страны Латинской Америки, где я прослужил десять лет. Там сложный климат и не все его выдерживают, в том числе и члены семьи. А одному дипломату находиться 4-5 лет за рубежом, конечно, нежелательно. Должна быть рядом жена-друг, собеседник.
– Которая и обед приготовит, избавив от перекусов в кафе или барах?
– Кстати, в дипломатической работе много представительских функций. Это неотъемлемая ее часть. И посещение баров, ресторанов тоже входит в эту часть. Что такое работа дипломата? Это, как образно выразился один из моих коллег, вилка и нож.
– Плюс рюмка…
– И рюмка. Главное – не злоупотреблять, соблюдать меру и не терять человеческое достоинство. Потому что налаживание отношений с официальными лицами других государств часто проходит на приемах, банкетах, фуршетах. Эта практика свойственна не только нашему дипломатическому корпусу, она существует и в других странах.
– Борис Михайлович, вы ведь не заканчивали ни МГИМО, ни МГУ? Как случилось, что вы стали дипломатом?
– Спасибо за вопрос. В советское время, а это было в конце 50-х, я увидел, как 1 января Фидель Кастро въезжал с повстанцами в Гавану, где все праздновали победу Кубинской революции. И во мне, тогда десятилетнем мальчишке, возникло чувство, что я должен быть там, с ними, поддержать революцию и помочь распространить ее в другие страны Латинской Америки. Чтобы осуществить мечту, я после окончания школы поступил в Пятигорский государственный институт иностранных языков на факультет испанского языка. Поскольку на Кубе говорят на испанском. В вузе нас учили языку испанцы – коммунисты, эмигрировавшие в Советский Союз из Испании во время диктатуры Франко. Они не все были профессиональными преподавателями, но тем не менее были носителями языка. Для нас, студентов, это было важно, потому что русского языка испанцы не знали вообще, мы общались на их родном. После я выучил еще английский и португальский языки.
– Но в МИД как попали? Туда же простого выпускника вуза не брали.
– Поступить туда действительно было непросто. Приоритет отдавали детям дипломатических работников, известных людей. Поэтому, окончив вуз, я не пошел в МИД. Я обратился в госкомитет по торгово-экономическим связям.
Им нужны были переводчики с испанского языка. И мою просьбу удовлетворили. В 1975 году я уехал на Кубу. После я еще трижды служил на Кубе в 80-е и 90-е годы, закончил Дипломатическую академию МИД.
– Вы хорошо знаете испанский язык. Но одно дело его выучить, другое – говорить на нем. С точки зрения практического применения языка трудностей не было?
– Были вначале. Оказалось, что испанский язык, которому учился, и кубинский диалект – это разные языки. То есть первые полгода я переучивался. Когда приезжали другие переводчики, они не понимали, на каком языке кубинцы говорят. Поэтому меня приглашали на переговоры. На государственных переговорах я трижды переводил Фиделя Кастро. Переговоры шли по пять-шесть часов. Я был синхронным переводчиком. Кстати, Фиделя очень легко было переводить. В отличие от многих других он говорил грамотно, на хорошем литературном языке. Он обладал энциклопедическими знаниями, был уникальным оратором.
– А простые кубинцы какие?
– Доброжелательные, очень непритязательные, коммуникабельные. Думаю, они и сейчас остаются такими. Но вообще они – дети природы. Воспитаны в таком духе. Много им не надо. Как говорил мне один кубинец, пусть мне дадут хорошую майку, шорты, шлепанцы, несколько бутылочек кубинского пива, кстати, пиво у них очень хорошее, включат музыку, и я буду счастлив.
– А работать он хотел?
– О работе, как правило, они не говорят. Но любят праздники. Кстати, знаменитые кубинские карнавалы, которые проходят на набережной Гаваны, длятся пять часов, с 11 часов вечера до 4-х утра. Все это время участники карнавала танцуют. Я удивлялся, как они все это выдерживают. А вы знаете, что карнавал создавали для рабов? Привозили в город рабов, которые подолгу, без выходных трудились на плантациях, и устраивали для них на неделю карнавал. Люди наряжались, пели, танцевали. Оттуда и пошла такая традиция.
– Кубинская революция не сделала жизнь людей самодостаточной.
– На это есть множество причин. В 70-е люди на Острове свободы, как называли Кубу, жили действительно крайне скромно. Помню, зашел как-то в кафе. Попросил меню. Оказалось, его нет, поскольку в кафе готовят очень мало блюд. Спросил: а что есть из еды? Мне ответили: рис, фасоль. А еще – рис, фасоль с кусочками свинины. Вообще у кубинцев рис является национальным блюдом. Они его очень хорошо готовят. Рис, жареный картофель, рыба – самые большие лакомства у кубинцев. Чуть лучше кубинцы стали жить в 80-е годы, благодаря помощи СССР и соцстран. Открылись рестораны. Был даже русский ресторан, мы туда ходили есть борщ. Мы скучали по нашим продуктам. Особенно по черному хлебу, луку и чесноку. Поскольку на Кубе было все по карточкам, мы в основном затаривались в дипломатических магазинах. Нас обеспечивали продуктами нормально.
На высоком уровне на Кубе была медицина. Для больниц закупалось самое передовое швейцарское, немецкое, даже американское, несмотря на санкции, оборудование.
– Детская мечта попасть на Кубу сбылась.
– Сбылась. Не просто так, а благодаря усилиям, которые я приложил. Конечно, я не воевал с оружием в руках. У меня была мирная миссия. Мы всей семьей жили на Кубе. Жена тоже закончила Пятигорский государственный институт иностранных языков, только факультет английского языка. У нас с женой на двоих – шесть иностранных языков. У нее еще, помимо английского, немецкий и французский языки. Мы познакомились в вузе и на третьем курсе поженились. Она – доктор филологических наук, профессор. Кстати, она очень быстро испанский выучила. Дети учились испанскому на Кубе.
– Нынешние дипломаты сильно отличаются от дипломатов советского времени?
– Я бы не сказал. Единственное отличие, может быть, в том, что в советское время были ограничения. Сейчас дипломаты чувствуют себя более свободно и ведут себя более непринужденно. В остальном сохраняются традиции. Когда молодые люди попадают в рабочую атмосферу, они смотрят, как работают старшие коллеги. Перенимают опыт, знания.
– А как получается, что на дипломатическую работу попадают не специально подготовленные люди, а чиновники? К примеру, Виктор Черномырдин. Он ведь не был профессиональным дипломатом.
– Это общепринятая мировая практика, когда послами становятся люди, облеченные определенной властью, не имея никакого отношения к дипломатической службе. Президент любой страны имеет право назначить послом кого-то, скажем, из своего окружения. Но Черномырдин был направлен на Украину не только в качестве посла, но и, учитывая его опыт, многолетний стаж работы, в качестве премьер-министра, спецпредставителем Президента РФ по развитию торгово-экономических отношений с Украиной. Черномырдин на Украине достаточно хорошо прижился. Он ведь очень коммуникабельный человек, с юмором. Его «черномырдинки» до сих пор актуальны. Поэтому назначения государственного служащего послом или консулом в какую-то страну никого не удивляют.
– Во многих странах до сих пор помнят имя бывшего министра иностранных дел Андрея Громыко. Он каким был?
– Блестящим дипломатом, человеком дела, которому служил. Мудрый, тонкий, деликатный во всех отношениях. За границей его называли господин «Нет».
– Почему?
– Министр иностранных дел не сам же проводит политику своей страны. Есть еще и вышестоящее руководство. Значит, был такой курс, а к нему подсказка: на такие-то и такие вопросы должен быть ответ – «нет».
– А нынешний министр Сергей Лавров?..
– Я считаю, что это счастье для нашей страны, что у нас дипломат такого уровня. Он вообще в мире обладает авторитетом. Куда бы ни приехал, слышно: «О, Лавров, гуд!» За рубежом его очень ценят. Он умеет договариваться, убеждать. У него есть такой талант. Поэтому когда решаются сложные межгосударственные вопросы, его направляют, чтобы или смягчить, или подкорректировать отношения с соответствующей страной. И сейчас, на переговорах с американцами, он умеет держать удар. Его хорошо знают все государственные лидеры, а также в ООН. Он там работал. С ним очень легко в общении.
– Помимо знания языков, какими качествами нужно обладать дипломату?
– Иметь конкретные познания о стране пребывания, быть информированным по тем событиям, которые там происходят. Рассудительным, осторожным в своих высказываниях, не злоупотреблять спиртным, поскольку спиртное, понятное дело, развязывает язык. А в работе дипломата это недопустимо. Быть очень хорошим аналитиком. Уметь излагать свои мысли на бумаге так, чтобы вас поняли. Информировать руководство о том, какие направления в развитии двухсторонних отношений с той или иной страной могут быть для нас приоритетными. И самое главное – быть мудрым, тонким и непритязательным во всех отношениях.
– Да… все эти качества трудно приобрести.
– Нелегко, прямо скажем. В любом деле нужно прилагать усилия. И если человек мечтает стать дипломатом, ему придется сильно потрудиться.