В заговоре против себя

Вы верите, что коронавирус был выведен в лаборатории специально, чтобы уничтожить часть населения планеты? 

А в то, что существует договоренность определенных фармацевтических концернов, которые просто не пропускают на рынок эффективные лекарства: если человека вылечить сразу, он не будет покупать лекарства, прибыли упадут?

С помощью социальных сетей можно легко манипулировать сознанием, и уже существует нужный код, который в определенный момент пустят в дело?

Если верите, то это хорошо или плохо? Кому свойственно верить в существование заговоров, почему мы в них верим?



Влада Игоревна  Пищик – доктор психологических наук, профессор кафедры общей и консультативной психологии Донского государственного технического университета. Выпускница Ростовского государственного университета по специальности «психология», 1987 год.
Руководитель проекта «Трансформация конспиративистской ментальности молодежи поколения Y и Z». Научные интересы: общая психология и социальная психология больших групп.

Наш собеседник – доктор психологических наук, профессор кафедры общей и консультативной психологии Донского государственного технического университета Влада ПИЩИК.

– На самом деле человечество верит в заговоры против самого себя очень давно, со времен средневековья. И сегодня разновидностей заговоров, в которые мы верим, очень много. К примеру, информационный, фармацевтический, продуктовый, государственный, политический, – говорит Влада Игоревна. 

На языке психологов вера в заговоры звучит как конспиративистская ментальность. То есть люди с таким складом ума рассматривают все происходящие события с позиций теорий заговора. То есть заговор – единственная модель перемен в истории, а теории заговора – единственная форма исторических объяснений.  

В течение последних 30 лет Влада Игоревна изучает традиционную российскую ментальность поколений. В этом году в рамках гранта Российского научного фонда она вместе с коллективом ученых из родного вуза и Северного (Арктического) федерального университета выстроила модель конспиративистской ментальности и определила ее типологию для двух поколений – Y и Z. Поколение Y – это люди, родившиеся в начале 90-х. Сейчас его представителям – за 30. Они ощущали тревогу своих родителей, которым приходилось выживать, хвататься за любую работу, чтобы свести концы с концами. У них откладывалось в подсознании, что вокруг нет ничего постоянного, что неизвестно, что про­изойдет завтра. У многих из этих людей есть четкая установка, что не стоит себя тешить ложными надеждами. Это, в общем-то, определенная стратегия, которая тоже помогает выживать. 

Следующее поколение – поколение Z, рожденное после 2000 года, – уже четко понимает, что есть мир виртуальный, а есть реальный, и в любой момент мир реальный может стать виртуальным. То есть с ним может что-то случиться. Поэтому ничего постоянного быть не может. 
К вере в заговоры склонны те представители этих поколений, кто слабо следит за происходящими событиями, не пытается найти объяснение всем противоречивым событиям и фактам. И наоборот. Вера в заговоры не берет тех, кто больше знает, владеет информацией и умеет ее анализировать.

Традиционные ценности как опора

Каждому поколению свойственно свое особое мировосприятие с набором определенных ценностей, смыслов и значений, исторических событий. Смена поколений также влияет на трансформацию склада ума.

 –  Родители старшего поколения не переживали, к примеру, пандемию, – говорит Влада Игоревна. – Но когда-то пережили холеру в Таганроге и Ростове. Они воспитывались при социализме, у которого были свои ценности и идеалы. Потом случилась перестройка. Руководство страны объявило народу, что он идет не по правильному пути. Правильный путь – рыночный. Теперь бизнесмены и предприниматели будут определять, как надо жить. Главной становится финансовая успешность, а не порядочность, добросовестность и честность. Для людей старшего поколения это стало трагедией. Для моего поколения, тогда 30-летних, это тоже было непонятно и страшно. Потому что нас учили совсем иным ценностям. И вдруг выясняется, что можно обманывать, воровать, шельмовать. Как раз в тот период были рождены дети так называемого поколения Y. 

– Чем ментальность поколения Y отличается от склада ума старших поколений?

 – Они более практичны, расчетливы, терпимы к странностям других, равнодушны к религии, ровно относятся к наркотическим средствам. А следующее поколение – поколение Z – уже четко понимает, что есть мир виртуальный, а есть реальный. Но ему нужны опоры. Поэтому многие из этого поколения начинают обращаться к традициям. Получается, те традиции, та опора, от которой мы в перестройку отказались, молодежи нужны. Конечно, у них появляются и свои традиции. Но в то же время они чтут память о дедах и прадедах, воевавших в Великую Отечественную войну, участвуют в шествии Бессмертного полка. Однако война для них – это виртуальная реальность. Ее только в кино можно посмотреть. И здесь кроется опасность – с помощью многих современных фильмов про войну можно очень далеко уйти от правды… 

А традиции дают молодежи опору, понимание сути многих явлений.

– Сегодня мы говорим о тревожном состоянии общества. Такое состояние может стать триггером для веры в те или иные заговоры?
– Когда мы проводили исследования, мы рассмотрели ситуативный фактор, например положение с COVID-19, актуальные политические обстоятельства в связи с началом специальной военной операции на Украине. Подобные события в том числе могут стать причиной возникновения или прогрессирования веры в заговоры. То есть к некоему кризисному, чрезвычайному событию привязываются ожидания какой-то угрозы. Вплоть до того, что есть какая-то группа людей, которая хочет принести человечеству зло. И это – суть идеи конспиративизма. То есть существует кто-то или что-то, что нам угрожает. И за этим стоит заговор людей.

Кроличья нора

–  Сегодня существуют различные концепции склонности людей к вере в заговоры, но ни одна из них не является достаточной. К примеру, ученые открыли такое явление, как феномен «кроличьей норы», по аналогии с комиксом о кроличьей норе, которая затягивала в себя всех подряд, – продолжает Влада Игоревна. – Когда человек начинает верить в какой-то заговор, то вся информация, которая к нему поступает, затягивает его как в воронку. То в одном месте он обнаружил якобы доказательства заговора, то в другом. Он ищет подтверждение этому во всех проявлениях жизни. И находит! То, что ему сосед гадость сделал, – это, наверное, в русле заговора. То есть человека начинает затягивать в эту «кроличью нору», иногда ее еще называют депрессивной воронкой.

Нет худа без добра

– Молодежь в какие заговоры верит?

– Нет приоритетов. Все пережили пандемию. Сейчас СВО переживают. Вера в заговоры у молодежи и старшего поколения, можно сказать, уравнена. Сейчас молодежь, если ей плохо, может уходить в виртуальную реальность. Хотя и старшее поколение тоже. Нет границ. Когда наступают тяжелые, кризисные времена, то у людей формируются схожие стратегии. Как совладать с трудностями? Держаться, поддерживать друг друга. Индивидуализм как ценностный тренд в таких ситуациях не очень помогает. Здесь нужны близкие, друзья, а это уже традиционные ценности.
– Получается, что трудности подталкивают нас к традиционным ценностям?

– Они объединяют, сплачивают. Так было всегда. Есть определенная закономерность, описанная армянским психологом Альбертом Налчаджяном. У любой общественной группы есть две генеральные линии: либо мы сплачиваемся против внешнего врага, либо, если нет внешнего врага, мы находим его внутри. Нам все время надо жить в каком-то напряжении. Война внутри нас. Мы в заговоре против себя. Мои аспиранты проводили исследования и при помощи специальных технологий пытались эти убеждения корректировать. Но увы… Если вера в заговоры у человека остается, то, видимо, она ему необходима. В его понимании есть те, кто управляет миром. Нет возможности принять на себя ответственность за свою жизнь.

И сейчас я ищу ответ на вопрос: как и что в таких ситуациях можно сделать? Надеюсь, что выход будет найден.