Была недавно в одном районе. Хотела написать, как сохранили вопреки руководящим указаниям малокомплектные школы в некоторых хуторах, хотя давно могли их закрыть, а детей автобусами возить в соседние станицы. Но взмолились люди: не надо! Сделаете хуже.
Написала о проблеме, возникшей в одном из районов у предпринимателя в связи с ошибками администрации в проведении торгов по сдаче в аренду земельных участков. Газета направила материал для принятия мер. Проверяющие нарушения подтвердили, о чем в письмах предпринимателя уведомили. Но все проблемы ему посоветовали решать в суде. До суда дело пока не дошло, но уже группа подростков попыталась поджечь ларек, принадлежащий автору письма герою нашей публикации.
Написала материал о том, как подрядчик при пособничестве заказчика «освоил» бюджетные миллионы, да так, что объект капитально отремонтированный детский сад до сих пор запустить не могут: не соответствует он требованиям надзирающих организаций.
Звонок из прокуратуры района: необходимо журналиста опросить, откуда он взял сведения, порочащие доблестного заказчика и порядочного районного чиновника. Да вот он, «источник информации» сам детский сад, в центре села стоит и «криком кричит»: посмотрите, что они сделали, спросите, зачем так народные деньги потратили?! Спрашивают же,
А если бы об этом факте решился рядовой рабочий со стройки поведать? К примеру, в газету статейку настрочил или явился бы в соответствующие органы и рассказал, что на объекте не так сделали, сколько денег зря приписали? Раньше в такой орган, кто еще помнит народный контроль, простые рабочие обращались, обыкновенные труженики. И ничего им за это в большинстве случаев не было. Сейчас за такое уволит человека любой начальник, и работу он себе на сто верст в округе не найдет.
Пока работала над статьей, в Интернете появилась информация о том, что начальник донского ГУВД Алексей Лапин в ближайшее время проведет во всех районах области сходы граждан, чтобы объективно и всесторонне оценить криминогенную обстановку на территории Дона. С местными жителями сел и станиц встретятся главы администраций, начальники милиции, прокуроры и председатели судов, чтобы получить объективную картину, выслушать просьбы и пожелания людей, в случае необходимости внести коррективы в работу каждого правоохранительного ведомства. Теоретически решение очень своевременное. Но меня волнует вопрос: а кто правдолюбов потом, после сходов защитит? Ведь им там жить.
Берешься писать критическую публикацию, опираешься на мнения конкретных людей, а потом думаешь: не будет ли этим людям еще хуже после выхода в свет материала? Может, не связываться, не лезть. Писать исключительно о приятном. Чтоб никакой критики, никаких недостатков. Только тогда надо срочно заболеть амнезией и обо всем забыть. О тех, кто, попав в беду, просит у газеты помощи. Кто наивно верит в справедливость. Забыть об охотинспекторе, которому за самооборону от браконьера дали 6,5 лет лишения свободы, приписав умышленное убийство незнакомого совершенно человека и не обратив внимание на экспертизу, доказывавшую, что в охотинспектора первым выстрелил пьяный браконьер, в руках которого было незарегистрированное оружие. В день вынесения приговора мне позвонили из района и сообщили, что браконьеры «в воздух чепчики бросают» и на охоту собрались, потому что реально боялись здесь только одного человека, который был бескомпромиссен, не смотрел на чины и ранги. Надо забыть, с чем боролся этот человек, кому противостоял.
Надо забыть и о троих сгоревших детях. Я писала, что пожарные к ним ехали больше 20 минут. Через три дня после трагедии милиционеры, первые прибывшие к горевшему дому, заявили, что пожарные прибыли через