«Девушка» и нацидея

Я не вслушивалась в их разговор (да и проблема была какая-то пустяковая). Мое внимание привлекло другое: к форменному халатику кассира, женщины в летах, был прикреплен бейджик исключительно с ее собственным именем: Людмила. Бейджик на груди девушки-товароведа подсказывал, что обращаться к ней следует по имени-отчеству: Наталья Игоревна.

Покупатели, впрочем, давно следуют своему правилу: разговаривая с продавцами, кассирами, менеджерами, товароведами, личных имен не употреблять, заменяя их ласкающим и слух молодайки, и матроны обращением: «Девушка». И так — не только в магазинах.

В одном лингвистическом труде я прочла, что отсутствие единых общепринятых обращений россиян друг к другу в неофициальной обстановке — это проблема нового, постперестроечного времени. Раньше, де, было всех устраивающее и объединяющее слово «товарищ». В перестройку от него отреклись, а достойной замены ему не нашли. Вот и скатились до физиологии: «Мужчина, пройдите!», «Женщина, который час?».

Наверное, автор этого труда доперестроечные годы не застал, иначе знал бы, что и при советской власти все эти «женщины», «мужчины», «тетеньки», «бабули» звучали в обиходе сплошь и рядом. В школах, через СМИ с этим пытались бороться — но не слишком успешно. А вот в чем с этим автором трудно не согласиться: уж сколько лет после перестройки прошло, а обращения, которое употреблялось бы так же широко, как «товарищ», не найдено.

Помнится, академик Лихачев, человек величайшей культуры, один из мудрецов и моральных авторитетов современной России, мечтал о возвращении в нашу жизнь слов «сударыня» и «сударь». Не сбылось.

С «господином» и «госпожой» получилось тоже не так, как задумывалось: ни триумфального возвращения, ни всеобщего одобрения.

В те же перестроечные годы популярный тогда народный депутат Травкин пошутил однажды насчет новой этикетной нормы. Дескать, какой же ты господин, если башмаки у тебя стоптаны, носок — дырявый?

Сейчас и с одежкой, и с обувью, и с бытовой техникой, и всем тем, что создает комфорт и приближает нас к западно-европейским стандартам, у россиян — получше, чем в перестройку. А «госпожа» и «господин», да сказанные не так, чтобы с иронией, а на полном серьезе, по-прежнему чужды нашей неофициальной повседневной жизни.

— Сейчас время скоростей, а потому и — сокращений, а «господин» и «госпожа» — слова длинноватые и не слишком удобные для произношения. Согласитесь, что выговорить «мадам», «фрау», «мисс», «герр» или «месье» куда легче, — убеждала меня как-то раз студентка, моя будущая коллега.

Ну, перечисленные ею обращения, возможно, и в самом деле легче и удобнее. А вот «фройляйн», «синьора» или «синьорита», «мадемуазель» — едва ли. Тем не менее время скоростей их употреблению на Западе — не помеха. Зато мы, россияне, все чаще стараемся обходиться вообще без обращений. В особенностях ли произношения здесь дело?

Какая-то другая тут загадка. Иначе те же товароведы и менеджеры в универсамах, наоборот, себя бы первым делом предложили называть как-нибудь покороче, раз это удобно, экономно, прогрессивно. В духе времени бешеных скоростей. Ан — нет же…

Проблему поиска общеупотребительных обиходных обращений россиян друг к другу нередко ставят в один ряд с проблемой формулировки национальной идеи. И с тем, и с другим все вроде бы и просто, и понятно, а вот уж больше двух десятков лет ничего не получается.

Почему? Объяснений много. А, по-моему, корень зла в том, что не послушали совета нашего классика: одни не успели выдавить из себя раба. Другие — еще хуже: тут же поселили в своей душе рабовладельца.

Вот так и живем: без национальной идеи, общепринятых уважительных обращений, в атмосфере тотального неуважения друг к другу. Разве что по праздникам — на Новый год, 23 февраля или 8 Марта — оживают идеалы равенства и братства, и совершенно незнакомые люди разного возраста, достатка, социального статуса стараются улыбаться друг другу, проявлять чудеса вежливости и говорить хорошие достойные слова.