Ефрейторский зазор

Сомневаться в правильности наблюдений главного военного прокурора не приходится. С. Фридинский еще в бытность тут у нас прокурором Северо-Кавказского военного округа, а потом, возглавляя прокуратуру ЮФО, показал себя высококлассным правоведом и отменным юристом-практиком. И он не просто констатирует тенденцию, но и указывает на ее составляющие. В частности, отмечает рост армейского насилия на национальной почве:

«Изменение подходов к комплектованию при попустительстве отдельных командиров приводит к тому, что военнослужащие различных этнических групп пытаются навязать свои порядки в воинских коллективах»…

Однако у творцов армейской реформы и здесь, если не объяснение, то уж, во всяком случае, рецепт готов. На полном серьезе и на все лады сейчас принялись обсуждать тему создания в рамках Вооруженных сил национальных формирований. Что-то вроде легендарной «Дикой дивизии», которую на заре Октября так умело распропагандировали большевики. Неужто невдомек авторам идеи, куда они мостят дорогу такими намерениями? Да и кто сегодня поручится, что не появятся какие-нибудь новые большевики и не завладеют сердцами горцев и «друзей степей»? Итогом же будет одно: сократившись после 1991 года, страна наша будет сокращаться и дальше. И так до тех пор, пока не достигнет лоскутности какого-нибудь феодального X века с его княжескими дружинами, без устали воюющими друг друга. Вот чьи-то мечты сбудутся!

Строго говоря, национальные проблемы в нашей многонациональной армии были всегда. И с русским языком у многих солдат из так называемых национальных окраин сложности были, и разница в менталитетах давала себя знать.  Но так же верно и то, что случаи конфликтов на национальной почве носили единичный характер, и их количество не перерастало в новое качество. Оставалось на бытовом уровне, не переходя некий рубеж, за которым — те ожесточенные казарменные битвы «русских» с «нерусскими»,  которые мы с вами имеем несчастье наблюдать сегодня.

Только не стал бы я так уж абсолютизировать национальную составляющую в столь многослойном явлении, как казарменное хулиганство. Его еще в обиходе называют «дедовщиной». Название более чем приблизительное. Однако именно на него повелись в Минобороны, когда реализовали идею годичной службы, увидев здесь средство борьбы с доминированием одного призыва над другим.

Удивляет не столько близорукость армейского начальства, сколько его короткая память. Лет 25 назад оно из проникновенных бесед с личным составом вынесло убеждение: с «дедовщиной» можно легко покончить — стоит лишь перейти на формирование воинских подразделений на основе одного призыва.  Стало, как говорится, на ефрейторскую  позицию. И тем самым добилось снижения боеспособности целых частей. Помню, какую оторопь в пору военной службы я испытал, вернувшись после отпуска в свой дивизион и почти не увидев там знакомых лиц. Подразделение, по существу, переформировали: убрали всех солдат старших призывов, заменив их на молодняк. При этом заметьте: перетряске подвергся вполне благополучный  ракетный дивизион, только что вернувшийся после многомесячных учений с боевой стрельбой. Он и раньше-то был на хорошем счету, нас в шутку даже называли «академией в горах», но после учений здесь появился просто мощный  воинский коллектив. Может, слова о боевом братстве и  несколько выспренно звучат — но они лучше всего передают суть явления. И вот такой-то коллектив и разогнали…

А «дедовщина» — она как была, так и осталась в армейских рядах и после скоропалительной реформации. Разве что конфликты внутри казарм приняли другую окраску. Стали делиться по территориям, ну, и по национальностям, конечно. В конце концов, сегодня мы имеем то, что старались заиметь уже давно. И никакими ухищрениями с этой язвой, разъедающей армейский организм, не покончить. Хоть год службы устанавливай, хоть месяц. Хоть контракт вводи, хоть к рекрутскому набору возвращайся.  Бессильны все рецепты. Кроме одного. И рецепт этот прост и известен каждому. Только у начальства не в чести. Хоть на словах его и превозносят. На деле же получается этакий ефрейторский зазор между словами и делами, между намерениями и результатом.

 Еще бы: ведь речь идет о том, чтобы командиры командовали, а не упражнялись в произволе, чтобы вместо использования рабского труда солдат занять их полноценной боевой учебой. Чтобы на начальника, пресекшего нарушения, а то и преступления своих подчиненных и тем самым «испортившего показатели», перестали вешать всех собак. Чтобы, наконец, ни на командные, ни на рядовые должности ни под каким видом не набирались бы нравственно и физически убогие придурки.

Вот если все это осуществится, армия, может, и вернет себе репутацию школы жизни. А воины, вместо того чтобы биться смертным боем друг с другом, научатся профессионально защищать Родину.