Мы это заслужили!

Например, Мэгги О’Фар­рел в своем романе, получившем премию Costa, «Рука, что впервые держала мою» пишет о материнстве главной героини Лекси как о настоящей пытке: «По ночам она почти не спит. Холодные белые лучи рассвета озаряют комнату. Вокруг кровати мусор, скопившийся за долгую ночь, проведенную вдвоем: грязные подгузники, пара смятых муслиновых салфеток, пустой стакан, баночка цинковой мази. Самое трудное в материнстве для Лекси... лавина домашних хлопот: стирка, сушка, глажка».

Араминта Холл в психологической драме «Все и ничто» тоже показывает жизнь героини Рут как вечную борьбу после того, как та стала работающей мамой: «Она беспокоилась, что время в обществе детей всегда будет таким — чередой событий, которые надо пережить, прежде чем появится законная возможность уложить малышей спать».

Ничего подобного в нашей литературе припомнить не могу. Наверно, потому что недосыпы, тревогу и хлопоты, связанные с детьми, считаем естественными и неминуемыми. Ну а выйти на работу, когда они подрастут, — само собой разумеющимся.

При том, что проблем жизнеустройства у нас намного больше, чем у европейцев, российские женщины умудряются успевать все и не впадать в депрессию: готовить настоящие обеды, а «не из пакетиков», вечерами шить карнавальные костюмы для детсадовских и школьных праздников, водить детей на спортивные секции и при этом прекрасно выглядеть и сохранять интерес к жизни...

А недавно мужчина из числа так называемых мелких предпринимателей рассказал мне, что все его коллеги уже несколько лет как отказались от алкоголя.

«При наших нагрузках: встаем в шесть утра, едем за товаром, потом разгружаем его, торгуем весь день на улице, поняли — нужно крепкое здоровье. Те, кто продолжил пить, сошли с дистанции!» — пояснил он.

Действительно, как и в каких условиях работают наши ИП, не может присниться европейцу в самом страшном сне. О том, чтобы выдержать это, – вообще нет речи. Летом была в Италии и поразилась, что там некоторые магазины в августе вообще не работают, по понедельникам у большинства — выходной, а ежедневно у всех с 14 до 16 часов — сиеста, то есть тоже отдых: продавцы сидят на улице, перед входом, пьют вино или кофе и даже не реагируют на возможных покупателей.

Пишу это к тому, что на самом деле мы — удивительная нация — терпеливая, душевная и стойкая. Только несколько затюканная и прибитая то собственными чиновниками, то разными «недоброжелателями», то всякими проблемами.

Мы настолько стали неуверенными в себе, что даже накануне собственной Олимпиады рассуждали: «если вой­дем в пятерку лидеров, это уже будет фантастика» и «если возьмем четыре медали – уже хорошо».

Нам действительно нужно было, как выразился президент, «встряхнуться». Кажется, это удалось. По крайней мере я давно не видела столько по-настоящему счастливых и радостных соотечественников вместе, с гордостью скандирующих «Россия» и поющих гимн страны. Их лица на трибунах говорили сами за себя. Эти кадры, как и кадры спортивных побед, готова пересматривать бесконечно.

Мир тоже увидел нас не небритыми, угрюмыми существами в шапках-ушанках, а красивыми, веселыми людьми, которые способны и работать (построить за семь лет то, на что другим потребовались десятилетия), и отдыхать, не жалея эмоций. «Попросил маму присмотреть за коровой, а сам приехал сюда! Мама, держись!» – признался с телеэкрана один из болельщиков.

Конечно, высшую планку болельщика установил мой любимый спортивный комментатор Дмитрий Губерниев. Казалось, когда мужская лыжная гонка вышла на финишную прямую и на кону было «золото» — первое за долгие-долгие годы — он с криками поддержки Антону Шипулину: «Держаться! Давай!» сорвал голос и чуть не выпрыгнул из комментаторской кабинки.

Фантастический успех Олимпиады, которой пророчили провал и даже пытались бойкотировать, — не просто наша победа в командном зачете по количеству медалей. Это очень хороший и нужный повод гордиться страной и напомнить себе, что мы способны на многое.