«Бесчувственная, злая, жадная, завистливая и вообще фашистка!» Много подобных слов и их нецензурных эквивалентов вылилось на меня после брошенного в сердцах: «Это ж какое здоровье надо иметь, чтобы так работать?!» Моя фраза была адресована пожилому мужчине, который в жесткий минус с пургой и порывистым ветром все-таки вышел на свое привычное место на углу Ворошиловского и Пушкинской просить милостыню с табличкой: «Подайте на лекарство».
Сгорбленную фигуру с этой самой картонкой я помню уже полтора десятилетия. Напротив – музыкальная школа, которую я посещала еще в начале 2000-х. И уже тогда я регулярно видела этого сгорбленного мужчину в пальто или старом сером пиджаке (по погоде). Насчет лица не уверена – может, это были разные люди, но поза и табличка намертво впаялись в память. Хотя бы потому, что произнесенная сейчас фраза у меня постоянно крутилась в голове: в самую жару, в лютый холод, в моросящий дождь – сидит, на лекарства просит. Я спешила на выпускные экзамены в музыкалке, потом – на лекции на журфак по тому же маршруту, через какое-то время уже бежала на планерку в редакцию или на пресс-конференцию в областное правительство… А дедушка (дедушки?) с табличкой все эти годы так и обнаруживался на том же месте.
…На мое высказанное вслух изумление этим уже историческим явлением среагировал не только сам попрошайка, но и проходящая мимо жалостливая женщина. Причем дедушка лишь матерно огрызнулся (может, и я ему за эти годы уже примелькалась?), а вот случайную прохожую мой цинизм задел за живое. Послушав минуту, я попросила свою собеседницу назвать хотя бы парочку благотворительных фондов, помогающих неимущим. Ведь если она так радеет за участь обездоленных, то явно же принимает свое посильное участие в их спасении, логично? В ответ услышала: «Вот еще, делать мне больше нечего…». Ну а дедушка, заслышав такой разворот диалога, поспешил ретироваться – явно же знал, о чем уже его я могла порасспрашивать.
Между тем вопрос о помощи обездоленным, просящим окружающих о помощи по совершенно разным причинам, особенно актуален зимой. Нет случайных подработок, нет возможности дешевого пропитания, да и на лавочке не заночуешь: люди гибнут от голода и холода десятками! Но именно поэтому ни в коем случае сейчас нельзя идти на поводу сиюминутной жалости и бросать подачку в первую очередь у своей совести, якобы помогая нищим завалявшейся в кармане мелочью. Уверяю вас, большинство этих стоящих на коленях дедушек и бабушек с картонками, а также гуляющих между рядов автомобилей инвалидов к категории обездоленных не относятся! Возможно, есть среди армии попрошаек и действительно нуждающиеся в вашей помощи люди, но это – единичные случаи, как правило, вытесняемые профессиональными нищими со всех «вкусных» (то есть с большим трафиком прохожих) мест. Все остальное – это бизнес, который питается исключительно нашей с вами жалостью, помноженной на хроническую нехватку времени заняться помощью по существу.
И вроде это уже давно известный всем факт, но попрошайки как явление с улиц наших городов не исчезают. Значит, это все еще выгодно – подают: «А что делать? Жалко же…» Хотя выход элементарен: если вы хотите помочь человеку – делайте это, только по-настоящему. Взять шефство над обездоленным не призываю – это тяжелая работа, за которую браться без хотя бы психологической подготовки просто опасно. Но тот же червонец, который вы бросили в коробку перед нищим вроде как на лекарство, можно перечислить в один из десятков благотворительных фондов, организованно занимающихся помощью «социально незащищенным категориям граждан». Тем самым вы не только повысите шансы получить жизненно необходимое лекарство действительно нуждающихся, но и перекроете кислород жестокому и циничному бизнесу на попрошайках!
Нет доверия ко всем этим фондам и нет времени, чтобы вручную заняться проблемой разжалобившего вас человека? Просто пройдите мимо. Ваша жалость в виде брошенной монеты заставит нищего завтра снова выйти на улицу даже в лютый мороз. Возможно – в последний раз в жизни. И косвенно – по вашей вине.