Два дня в июне

Эти события не просто роковым образом повлияли на судьбы многих новочеркасцев, но и отразились на жизни всей страны. Многие историки даже указывают на новочеркасскую трагедию как на одну из решающих причин смещения не только первого секретаря Ростовского обкома КПСС Басова, но и позже, в октябре 1964 года, самого Хрущева.

Пусть все это уже в далеком прошлом. И стоит сегодня в Платовском сквере Новочеркасска камень, и лежат у его подножия цветы. А на камне выбита дата: роковой год расстрела – и ломаная линия – знак разлома. Людских судеб и всего общества.

И остаются вопросы.  Почему решились рабочие на крайние по тем временам меры?  Неужели власть не увидела другого выхода из ситуации, кроме как открыть стрельбу по демонстрантам, чей протест так мало походил на бунт? И почему армия так легко позволила превратить себя в карателей? 

На один из этих вопросов частично ответил мне ростовчанин Владимир Иванович Тарановский. Его можно назвать если не участником тех событий, то уж точно их очевидцем. В июне 1962 года он был курсантом одного из учебных подразделений Новочеркасского гарнизона. Их «учебку», как и другие части гарнизона, подняли 1 июня по тревоге. И поскольку основной ее контингент составляли зеленые «салаги», направили для усиления охраны горкома партии.

– Здесь и несли службу, держали оборону, –  вспоминает Владимир Иванович. –  Подменили разбежавшуюся милицию…

Из здания горкома видел он, как вытесняли «бунтовщиков» с площади:

– Там в толпе много «тихарей» работало. Так мы прозвали специальных людей, внедренных в ряды протестовавших. Те чуть ли не пальцем показывали, кого надо брать. Но командир наш наотрез отказался это делать…

Пожалуй, этот бесхитростный рассказ отражает настроения в армии. Однако правда и то, что огонь по рабочим тоже открыла армия. Да, был герой войны генерал Шапошников, посчитавший преступным приказ стрелять в народ. Но были и совсем другие люди в погонах. И вот они ретиво рвались в бой. Кто по «идейным» соображениям, а кто и из чисто корыстного расчета… 

По словам Тарановского, расстреливали людей специально прибывшие в Новочеркасск команды автоматчиков, экипированных по-боевому. Но и сегодня он убежден, что стрелять не следовало. И точно знает, что не было в ту пору в Новочеркасске  ни с одной, ни с другой стороны никаких секретных снайперов, о которых до сих пор любят говорить и о которых сегодня не прочь вспомнить даже сотрудники музея, посвященного новочеркасской трагедии:

– Те гильзы, что хранятся в музее, – автоматные, а не от снайперской винтовки, как  нам сейчас говорят. Не надо «жарить»  факты. Они и без того жгучие…

Пожалуй, соглашусь: все случившееся в Новочеркасске 55 лет назад – это  хуже, чем преступление. Это явная ошибка власти. И даже целая цепь роковых ошибок, совершенных большими и малыми руководителями. Снижать на целую треть расценки рабочим на фоне повышения цен на продовольствие да еще глумиться при этом, как это сделал директор НЭВЗа Курочкин, – до такого ни один эксплуататор-капиталист не додумался. 

Старожилы вспоминают, как тяжело жилось в те годы новочеркасцам. Очереди за картошкой на базаре занимали с ночи. Так что грубые просчеты центральной власти, помноженные на безголовость местного партийного и хозяйственного руководства, что называется, сдетонировали.

Через 36 лет подобная ситуация сложится в угольных районах страны. Шахтеры, в том числе и наши, донские, доведенные до крайней степени нужды так называемой реструктуризацией отрасли, повсеместно перекрыли железнодорожные магистрали. Однако развязка тех событий, получивших название «рельсовой войны», по счастью, не повторила новочеркасскую.

Значит ли это, что власти новой России сделали выводы из тех давних событий? Хотелось бы надеяться. Хотя, если честно, до конца в том я не уверен. Потому что жизнь не устает поставлять примеры, которые убеждают: некоторые простые истины нашими политиками поняты не до конца. Иначе откуда эти регулярные скандалы на выборах, откуда хамство и категоричность иных наших муниципальных «наполеонов»? Этот ряд вы при желании можете продолжить и дальше. И тогда станет ясно, что сильная власть, конечно, не должна быть пугливой. Но ее настоящая сила вовсе не в том, чтобы без конца играть мускулами.