Российская служба исполнения наказаний решила потягаться с Dolce&Gabbana
Костюмчик от Бутюр
ГУ ФСИН России решил не то потешить, не то порадовать почтенную публику. Публике сообщили, что скоро в стране появится новый товарный знак - «Сделано в тюрьме». Заявка уже отправлена в Роспатент. Как сообщили изобретательные тюремщики: «Знак прост, выразителен и хорошо запоминается». Насчет «хорошо запоминается» - спору нет. Врезается в память каленым железом. Другое дело - есть ли смысл в продвижении подобного «выразительного» бренда? Сами его создатели уверены: идея «креативненькая» (по-русски говоря, творческая). Тем более Россия на этом пути уже не первая.
В Италии одежду с клеймом Made in jail («Сделано в тюрьме») выпускают еще с 1980-х годов, обычно футболки и толстовки. В Эстонии для тюремной продукции создана фирма Heavy Eco, которая производит дизайнерскую одежду из экологически чистых материалов. В Боливии к созданию модной одежды привлек местных осужденных французский дизайнер Томас Джейкоб. В Бразилии заключенные занимаются вязанием ажурной модной одежды. Услугами тюремных обитателей США пользуются многие известные бренды, в том числе знаменитый производитель нижнего белья Victoria’s Secret.
Можно вспомнить и отечественный тюремный опыт: еще в 20-х годах прошлого века в Москве на Тверской пользовался популярностью «фирменный» обувной магазин, где на подошве каждой пары стоял штамп «Бутюр». «Бутюр» («Буттюр»), или, как его называли сами арестанты, «санаторий Бутюр» - сокращение от «Бутырская тюрьма».
Для чего козе баян?
Но зачем нырять в глубь веков? Есть и совсем свежие примеры. В начале 2014 года Федеральная служба исполнения наказаний и Сбербанк России подписали соглашение о создании единого бренда «Торговый дом ФСИН России», куда вошли три десятка предприятий за «колючкой».
Вообще-то речь идет не только об одежде. В том же 2014-м тогдашний начальник финансово-экономического управления ФСИН Олег Коршунов пояснял: «В колониях производят оригинальные, востребованные товары. Практически все детские площадки, дорожные бордюры делаются руками осужденных. В некоторых исправительных учреждениях есть даже доменные печи, и немногие, наверное, знают, что большинство булатных ножей, продающихся в известных оружейных магазинах, произведены в колониях. Спецодежда, в том числе для полицейских, шьется тоже заключенными». Даже большинство литых крышек для люков сделаны за «колючкой».
Вопрос: зачем же тогда козе баян? Ну, производите, ну, продаете успешно - с чего вам в голову пришло, что знак «Сделано в тюрьме» непременно повысит популярность ваших товаров? А если наоборот (что более вероятно)?
Для справки: в советское время производство мест лишения свободы работало в тесной кооперации с «вольными» предприятиями. Колония №10 на Гниловской «пахала» на «Ростсельмаш», «Красный Аксай», в батайской колонии №15 было развито литейное производство, новочеркасская «строгая зона» №14 сотрудничала с электровозостроительным заводом - и так далее. В местах не столь отдаленных действовала сеть ПТУ, где осужденных обучали соответствующим профессиям. Система исполнения наказаний создавала значительную часть самой разнообразной продукции для страны. После «перестройки» все стало рушиться, как карточный домик. Сейчас помаленьку идет восстановление. Как объяснял тот же Коршунов, торговый дом вместе со Сбербанком создавался, чтобы убрать посредников-коммерсантов, которые заказывали продукцию у ФСИН, и тогда продукт труда «тюремных пролетариев» будет выходить на рынок непосредственно, минуя «чужого дядю».
Это понятно. Но с какого бодуна ставить на товары «тюремное клеймо»?!
Как раб на галерах…
Хотя, на мой взгляд, главное не в клейме, а в том, будет ли от этих «торговых манипуляций» польза для самих осужденных. Возникают большие сомнения. Прежде всего - по поводу условий труда и его оплаты за «колючкой». Член Совета по правам человека Александр Брод опасается: «Мы не должны превращать этот труд в рабскую систему ГУЛАГа. Труд заключенных должен быть организован по нормам трудового права, люди должны получать зарплату, не должны работать в ущерб здоровью. Нужно смотреть, куда будет уходить прибыль».
Глава Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева еще откровеннее: «Вряд ли те, кто сидит в тюрьме, на этом зарабатывают. Скорее, тюремщики на этом зарабатывают».
Опасения не беспочвенны. Символично, что решение запатентовать бренд «Сделано в тюрьме» совпало с арестом в сентябре 2017-го того самого финансиста в погонах Олега Коршунова, который в 2014-м расписывал прелести создания торгового дома ФСИН и Сбербанка! Его задержали на яхте по обвинению в растрате 100 млн рублей. Вопросы есть? Вопросов нет.
Но есть немного истории. В сталинских лагерях заключенные не получали зарплаты вообще. Ее заменяло «премвознаграждение» в виде повышенной пайки. После смерти «отца народов» зэкам стали отчислять 10% заработка, поскольку СССР подписал соглашения, из которых следовало, что неоплачиваемый труд считается рабским. При Хрущеве зарплата сначала выплачивалась «живыми» деньгами, в «зонах» появились коммерческие столовые и магазины, где товары покупались за «наличку». Затем зарплата зэков стала поступать на «карточку», из суммы высчитывали 50% «хозяину» (в счет государства), потом изымали алименты, выплаты потерпевшим, расходы на содержание... Оставалось немного, но на покупки в «ларьке» хватало.
Сейчас, согласно расследованию издания «Секрет фирмы», зарплата арестантов в некоторых колониях составляет 100 рублей в месяц при работе до 12 часов в день.
Координатор фонда «Русь сидящая» Алексей Федяров утверждает: «Люди пашут как проклятые на «промке». Фактически трудоустроено, к примеру, 100 человек, а работают 200–300. Остальные - рабски и незаконно. На одну ставку берут десять человек. А работают они полные смены. И заработная плата не около 6 тысяч рублей, как докладывают, а максимум по 500–600 рублей в месяц».
И это еще хорошо. Далеко не во всех колониях вообще есть производство, где можно заработать.
«Раскольников рулит»
Так что если чем-то в первую очередь и заняться, так это тотальными проверками организации производства в «зонах» - и если потребуется, тотальными «посадками» рабовладельцев в погонах.
Я считаю, что бренд «Сделано в тюрьме» вполне может работать в плюс системе и сидельцам. Но труд должны организовывать коммерсанты, а следить за правами трудящихся арестантов - органы по охране труда. Чтобы не допускать даже минимума «вертухайской самодеятельности». Организация работ не должна быть исключительным делом самих тюремщиков.
И самое главное: под знаком «Сделано в тюрьме» следует выпускать товары с налетом «тюремной экзотики» или традиционные для здешних умельцев.
Какие чудесные нарды производят мастера-сидельцы - это надо видеть! А кухонные наборы разделочных досок, шахматы резные, фигурки из хлебного мякиша... Создаются и забавные статуэтки, и целые скульптурные композиции. Искусство…
Куют удивительной красоты кинжалы, стилеты, топорики, самурайские мечи. Сейчас в ход пошли и рыцарские двуручные. Зоновские «левши» копируют их с фотографий из музейных альбомов. Кое-где и свое клеймо лепят.
Успешный опыт «экзотического сотрудничества» коммерсантов и руководства ФСИН уже есть. Этой весной в Петербурге дизайнеры Леонид Вильнер и Миша Сидоров запустили новый бренд одежды - «Преступление и наказание». Футболки и толстовки производят в исправительной колонии Тосненского района Ленинградской области. Название позаимствовали у романа Достоевского, но ориентируются и на зарубежных покупателей, так что запатентован заодно английский перевод - Crime and Punishment.
С самими осужденными дизайнеры не встречались, все идет через руководство колонии. Это печально, так как владельцы бренда не влияют ни на условия труда, ни на заработок арестантов. В запуск проекта вложили поначалу небольшую сумму - 200 тысяч рублей. Первую партию раскупили месяца за полтора. Есть уже интерес у японцев, заказы из Исландии, Новой Зеландии, Австралии, так что все вроде бы «на мази».
Так что поторопитесь, господа предприниматели. Пока еще есть свободные бренды - «Граф Монте-Кристо», «Железная маска», «Чиполлино», в конце концов. Дерзайте. Только с «Идиотом» будьте осторожнее...