15 июля – День русской лени
Столица русских нехочух
Вот и сподобился я дожить до любимого праздника – Дня русской лени, который отмечается ежегодно 15 июля. Появился он не так давно. С начала 20 августа 1984 года возник Всемирный день лени. Торжество зародилось во время Фестиваля промышленности, торговли и культуры в городе Итагуи (Колумбия). Участникам праздника предлагали не думать о работе и проблемах, петь, танцевать, расслабляться и веселиться. Увы, в 2012 году Всемирный день лени накрылся медным колумбийским тазом. Видимо, организаторам стало лень его проводить.
Русская лень оказалась покрепче. Хотя дата возникновения праздника так и осталась тайной за семью печатями, однако отечественные ленивцы ежегодно стекаются вместе, чтобы поваляться в гамаках, устроить гонки на кроватях с колёсиками, затовариться майками «Великий Нехочуха» и свершить ещё немало бесполезных, но приятных дел. Куда стекаются? Известно куда – в деревню Тыгыдым Ярославской губернии.
С Тыгыдымом связана странная байка о Тыгыдымском коне. Науке о нем неизвестно ничего, кроме необычного цокота его копыт. Говорят, о существовании этого животного подробно рассказал в первом томе своих воспоминаний маршал Будённый. Беда в том, что книга вышла до войны и бесследно исчезла. Остались лишь отрывки из обрывков:
« В середине июля 1918 года я сел на коня и поехал в штаб. Тыгыдым-тыгыдым-тыгыдым-тыгыдым…
Тыгыдым-тыгыдым. Подъехав к крыльцу штаба, я слез с коня».
Негусто… Кстати, существование Тыгыдымского коня криптозоологи (учёные, которые ищут следы мифических животных) не связывают с «ленивой» деревенькой Тыгыдым. По их мнению, жеребец получил своё название от местности Древний Тыгыдым, которая раньше якобы существовала где-то между Тюменью и Надымом. Но все попытки найти следы Тыгыдыма в этих краях не увенчались успехом. Экспедиция, организованная для поисков Тыгыдыма Академией наук СССР в 1957 году, пропала в полном составе (предположительно, её заели комары). Впрочем, гипотеза о Древнем Тыгыдыме многими подвергается сомнению, потому что в этой местности преобладают заболоченные мягкие почвы, заглушающие цокот копыт.
В общем, таинственная история. От неё осталась только русская поговорка: «Что ты носишься, как Тыгыдымский конь!».
Безделье – залог здоровья и долголетия
Но бог с ним, с конём. Речь о том, что на просторах любимой планеты укоренилось мнение о русских как о людях ленивых, не способных к труду. В подтверждение приводят наши сказки и былины. То Емеля выторговал у пойманной щуки первый автомобиль на печной тяге, то Илья Муромец на печи провалялся тридцать лет и три года, а затем без усилий и тренировок превратился в знатного «качка». Добавим сюда гусли-самогуды и скатерть-самобранку – вот вам и картина маслом.
Но это фантазии. А как быть с реальностью? Многие считают, что виною русской лени – крепостное право, узаконенное рабство. Раб никогда не будет работать как свободный человек, говорят они. Рабу наплевать на плоды своих трудов, ведь плоды эти достаются не ему. А как же быть с величайшими чудесами Древнего Египта, Древней Греции, Древнего Рима, созданными именно рабами? Возможно, русское крепостное право имеет несколько иные корни и формы?
По сравнению с Египтом, Грецией, Римом – конечно, да. В этих государствах раб считался не человеком, а орудием производства, от которого в любое время легко избавиться, если оно износилось. Раб трудился, чтобы выжить. Рабство в России было более «цивилизованным», хотя сильно затянулось – вплоть до середины XIX века. Хотя и раньше многие дворяне пытались облегчить судьбу своих крестьян. Помните, у Пушкина в «Евгении Онегине» автор пишет о герое:
В своей глуши мудрец пустынный,
Ярем он барщины старинной
Оброком лёгким заменил;
И раб судьбу благословил.
Барщиной назывался даровой, принудительный труд зависимого крестьянина, работающего с личным инвентарём на земле своего хозяина. Барщина исчислялась либо продолжительностью отработанного времени (дней, недель), либо объёмом работы. Оброк же – оговорённая сумма, которую крестьянин должен был ежегодно платить помещику. Поначалу она была умеренной – от 18 до 25 рублей в год. Однако затем особо жадные помещики увеличили оброк до 110 и более рублей. В общем, русское рабство и впрямь способствовало расцвету русской лени.
Уверен, каждый из вас, прошедший курс средней школы, знаком хотя бы понаслышке с романом Ивана Гончарова «Обломов», где автор с изрядной долей юмора и иронии описывает жизнь в деревне Обломовке, которая могла бы поспорить с Тыгыдымом за звание столицы русских бездельников. Правда, Обломовка – лишь плод фантазии Гончарова, впрочем, подпитанной реальными наблюдениями.
Гончаров замечательно описал отечественных ленивцев. Итак, Обломовка для её хозяина, помещика Ильи Ильича Обломова, является земным раем и идеалом жизни:
«Тишина и невозмутимое спокойствие царствуют в нравах людей в том краю. Ни грабежей, ни убийств, никаких страшных случайностей не бывало там; ни сильные страсти, ни отважные предприятия не волновали их… всё дышало первобытною ленью, простотою нравов, тишиною и неподвижностью».
Один из обязательных пунктов в распорядке дня обломовцев – это послеобеденный сон. Плотно пообедав, обломовцы валятся спать:
«И в доме воцарилась мертвая тишина. Наступил час всеобщего послеобеденного сна... И садовник растянулся под кустом в саду, и кучер спал на конюшне... Илья Ильич заглянул в людскую: в людской все легли вповалку, по лавкам, по полу и в сенях...»
Описано так завлекательно, что тут же хочется завалиться рядом.
А вот чего обломовцы не любят, так это трудиться:
«Они сносили труд как наказание, наложенное ещё на праотцев наших, но любить не могли, и где был случай, всегда от него избавлялись, находя это возможным и должным...»
Естественно, господский дом и другие постройки в деревне выглядят развалюхами:
«Родительский дом, с покривившимися набок воротами, с севшей на середине деревянной кровлей, на которой рос нежный зелёный мох, с шатающимся крыльцом, разными пристройками и настройками и с запущенным садом…».
Как ни забавно, благодаря своему сонному царству обломовцы живут долго и болеют редко:
«Они никогда не смущали себя никакими туманными умственными или нравственными вопросами: оттого всегда и цвели здоровьем и весельем, оттого там жили долго».
Вот так: именно безделье – источник здоровья и долголетия…
Пускай работает железная пила
С другой стороны, за века своего существования русский народ сочинил сотни поговорок о лени, осуждающих бездельников: «Ленивого только за смертью посылать», «Ленивому и гриб поклона не стоит», «Ленивому и лениться лень» и проч. Из противоположных вспоминается разве что: «Больше спишь – меньше грешишь», «Работа не волк, в лес не убежит» и ещё несколько. Даже знаменитая: «От работы кони дохнут» полностью звучит как: «От работы кони дохнут, а люди крепнут». Крестьянский быт, будни хлебопашца, кузнеца, ремесленника формировали особый склад ума, чаще всего далёкий от обломовского. Надо было не только выживать самому, но и содержать многодетную семью.
Меняться «ленивый» фольклор стал на переломе 1920–1930-х годов, с появлением печально знаменитого ГУЛАГа с его системой «перевоспитания трудом». С этой поры слова «труд», «работа» в сознании многих стали ассоциироваться с пытками, издевательствами. Примерно в это же время формируется уголовное движение «воров в законе», среди понятий которого стержневым является отказ от любой работы, добыча средств к существованию только путём грабежей, налётов и краж. Советская власть не сразу поняла опасность этого клана. Большевики считали преступность «пережитком прошлого», в СССР для неё якобы не было социальной базы. Бывшие преступники по мере победного шествия социализма должны понять, что когда мир насилья разрушен, нет смысла грабить, разбойничать и воровать! Их надо только наставить на путь истинный.
Но вышло совсем наоборот. Презрение к труду культивировалось в уголовном и арестантском мире начиная с «великой стройки социализма» – прокладки Беломорско-Балтийского канала (1931–1933) от Повенца до Беломорска. Именно здесь «отец народов» опробовал массовую зэковскую «мобилизацию» всех слоёв населения. Индустриализация страны требовала привлечения огромного числа заключённых, так что вместе с «уркаганами» «перековывать» предлагалось и «вредителей», «кулаков», «контриков».
Авторы сборника «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина», выпущенного в 1934 году, описывают этапы заключённых: «Эшелоны прибывают и прибывают... Встречаются былые студенты, урядники, коммивояжёры со своими клиентами, эсперантисты, антиквары». Особенно поражают эсперантисты. Вот уж враги так враги…
Именно на Беломорканале появляется знаменитая воровская песня о полном презрении к труду:
А колокольчики-бубенчики ду-ду,
А я сегодня на работу не пойду,
Пускай работает железная пила,
Не для работы меня мама родила!
Ещё более известна зэковская поговорка: «Без туфты и аммонала не построили б канала». Под «туфтой» подразумевается не только приписывание объёмов работ во время строительства и прочая иллюзия бурной деятельности при отсутствии реальных результатов. Имелось в виду и другое. Канал длиною 230 км был торжественно сдан в эксплуатацию в двадцатимесячный срок, установленный товарищем Сталиным. Однако это стало возможно лишь потому, что чекисты велели рыть канал значительно мельче, чем было предусмотрено в проекте, и потому он фактически оказался непригоден для судоходства. То есть «зарядили туфту»!
С тех пор сочное словечко «туфта» (обман, жульничество, приписки) гуляет по русскому фольклору лёгкой походкой. В советское время появилось: «Блат и туфта выше ЦК», а также творчески развитая сентенция: «Россия держится на блате, туфте и мате».
Долгое время советская промышленность держалась именно на такой туфте. Например, обувная фабрика им. Микояна выпускала тысячи пар туфель, ботинок, сапог, которые носить было невозможно, и они уничтожались, чтобы завалить склады новой негодной продукцией. Есть ли туфта сейчас? Ну, вспомните знаменитые Роснано и Сколково… Обломовка из деревеньки превратилась в национальные проекты.
И тут уже не до смеха.