Ростовчанка Татьяна Андреевна Бойко закончила седьмой класс, когда началась война.
Фото/Видео: Александр Голубничий
Я была самой маленькой по возрасту в оркестре народных инструментов при Дворце пионеров. Летом 1941го наш оркестр пригласили участвовать во всесоюзном конкурсе. Я готовилась к поездке в Москву. Но с наступлением войны пришлось ездить по вокзалам и эвакопунктам всей Ростовской области с концертами Всю долгую войну мы не теряли надежду на лучшее. Веру в Победу старались поддерживать и в солдатах.
У меня до сих пор перед глазами эта картина. Яркий солнечный день. Мы выступаем гдето в сальской степи. Расположились прямо на траве, рядом с военным госпиталем. Ко мне подходит раненый и просит саккомпанировать СоловьеваСедого «Соловьи». Я согласилась. Он спел: «Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат. Пусть солдаты немного поспят » У раненого был звонкийзвонкий, чистый, как ручей, голос
Cолдаты были очень благодарны нам, совсем молодым еще девчонкам из оркестра Дворца пионеров. Случались и влюбленности. Однажды я понравилась какомуто раненому кавказцу. И он при всех говорит: «Украду эту девчонку!» Узнав об этом, мы тихотихо, никому ничего не говоря, погрузили оркестровые инструменты в телегу и умчались. Говорят, этот солдат еще долгодолго бежал вслед за нами по полю, весь в пыли, но не догнал
После гибели на фронте Юрия Крюкова, основателя оркестра, наш коллектив распался. В 1944м я стала участницей другого оркестра оркестра пенсионеров, созданного в Ростовской филармонии. Конечно, я там опять стала самой юной. Молодежи в Ростове практически не было. Все молодые либо на полях сражений, либо угнаны в Германию. В оставленных хозяевами квартирах орудовали мародеры
Я жила в Ростове во время двух оккупаций. Помню, как угоняли евреев на Змиевскую балку. Сажали в машины «душегубки», а в них убивали газом Людям обещали другую жизнь. В «Воззвании к еврейскому народу» было сказано, что их поселят компактно, в отдельном районе города, якобы во избежание издевательств. А попали люди на смерть. Трупы просто сбрасывали в яму в Змиевской балке
По приказу фашистов нам делали какие-то уколы Русские врачи кололи во время оккупации. Я, совсем еще девочка-подросток, уколов боялась. Мне удалось уговорить пожилого врача, чтобы он не колол. Врач просто намазал йодом и отпустил со словами: «Иди, деточка »
Доброе отношение проявлялось в дни войны как-то по-особенному. Оттого и больше ценилось.
Под нашими окнами, помню, стояли чешские танки. Чехи были союзниками немцев. Когда фашисты стали угонять местных жителей в Германию, в лагеря, чехи неожиданно меня пригласили к себе, в танк. Немцы говорили всем о поражении советских войск, о том, что вся инициатива у гитлеровского командования. Чехи включили радио. Я услышала знакомое: «Говорит Москва!» В очередной фронтовой сводке было сказано, что Москва, Сталинград «наши». А это означало перелом в ходе войны, и еще больше укрепило уверенность в Победе
Фото и из архива Т.А. Бойко