Тирана без тиранов

ДИКТАТУРА ЭНВЕРА ХОДЖИ в Албании официально развенчана как историческая эпоха, культ личности осуждён. Кто такой Энвер Ходжа? Это была личность, без сомнения, выдающаяся. Идеолог коммунизма «с албанским лицом» в течение 40 лет. Герой партизанской борьбы, руководитель антифашистского сопротивления во Вторую мировую. В Югославии был Тито, в соседней Албании — Ходжа.

Небольшая балканская страна Албания выступила против фашизма уже в 1936-м, послав в республиканскую Испанию десятки своих добровольцев. Вторая мировая началась в Польше, и почти одновременно итальянцы вторглись в Албанию, в том же 1939-м. Итальянцы бежали отсюда в 1943-м, немцы не по собственной воле оставили Албанию в 1944-м. 29 ноября — дата полного освобождения страны от гитлеровской оккупации.

В Национальном историческом музее есть экспонат, из которого, как утверждает табличка, был застрелен сам Муссолини. Экспозиция на тему борьбы с фашизмом в 1936 — 1944 гг. занимает большой музейный зал. Она проникнута духом героизма и гордости за то время. Молодой, интеллигентный Энвер Ходжа присутствует на фотографических карточках. Здесь его личное оружие и кожаное пальто. Честь и хвала за этот зал руководителям современной Албании, за то, что не пересмотрена та эпоха с точки зрения конъюнктурной идеологии. Всего несколько лет назад весь послевоенный период Энвера Ходжи был вынесен из музея, сам диктатор не только  лишился места в своём мавзолее, с перипетиями он отправлен в посмертную ссылку куда-то прочь из Тираны. Деятельность партии его последователей запрещена законодательно. Кстати, в пустом  мавзолее потом было устроено кафе «Мумия». Но и оно теперь закрыто.

Был ли на самом деле жестоким и бездушным тираном Ходжа? Скорее, нет. Вероятно, сказались годы борьбы против внешних врагов, его сознание не могло перестроиться, и он  превратил страну в единый военно-трудовой лагерь. Всякий «опиум для народа», включая религию, был запрещён. Люди имели немногое и жили, как в большой казарме. Компартия заботилась об их безопасности: в городах, деревнях, в чистом поле, в горах были построены, выдолблены десятки тысяч бомбоубежищ. Они и сейчас остались, только приспособленные под другие нужды. А тогда страна работала на свою армию и флот.

АЛБАНИЮ лучше читать самому и с чистого листа. Даже совсем недавние, в ХХI веке написанные путеводители устаревают на глазах. Примерно за двадцать лет страна совершила революцию не только в смене власти, но и в своём развитии.

Современная автострада в трудных горных условиях проложена от границы Косова к столице Тиране, в другом направлении она будет доведена до Приштины. Запоминается прекрасно оборудованный туннель на этой дороге. Она явно построена «навырост»: пока что движение по ней редкое.

В пригороде Тираны присутствует какая-то восточная энергетика: много шума и хаотического движения. Потом это ощущение проходит. Вы находитесь в Европе, в столичном городе, который темпераментно развивается, строится, учится. На улицах много студенческой молодёжи, совсем не видно оборванцев. Воспитание Ходжей албанцев  в атеистическом духе, вероятно, сыграло положительную роль в том, что в стране нет религиозных фанатиков, а приезжему нет нужды подстраиваться под какие-то местные обычаи, которые существуют только в мечетях. Впрочем, албанцы — народ многоконфессиональный, в Албании достаточно и православных храмов, а на городских улицах — в одежде, манерах — албанцы в массе своей атеисты.

Какой-то свой особенный колорит Тиране и другим городам Албании придаёт не исчезнувшая здесь профессия чистильщика обуви. В людных местах столицы они одновременно продавцы разной мелочёвки, разложенной здесь же на асфальте. Какая-то «кастовая» грань не разделяет чистильщика и его клиента, нередки сценки, когда мастер прерывает свою работу и оба с увлечением начинают обсуждать что-то.

История Албании в прошлом веке так складывалась, что зачастую новая власть не оставляла камня на камне от предшествовавшего периода. Жаль. В сегодняшней Тиране есть, например, бульвар имени короля Зогу, которого в 1924 году авторитетом оружия привели к власти русские эмигранты во главе с полковником Миклашевским. Потом какое-то время они служили его силовым обеспечением. Но о той страничке в истории ныне напоминает только название бульвара. Хотя бы это, потому что при Ходже не было вообще ничего.

Нельзя, просто нерационально всё старое менять на новое. Вот, например, в Тиране сохранились кварталы домов, построенных при Ходже. Не знаю, как внутри, но снаружи эти  коробки в несколько этажей — крепкие, выстроенные на совесть. Между ними во дворах  — бункера-убежища. Если в ближайшие годы они снесены не будут, то в дальнейшем их ценность как туристического объекта будет возрастать, только нужно как следует раскрутить этот «сайт». 

Самый центр Тираны, который отчасти сформировал Ходжа, останется в любом случае. В нём, в отличие от многих столиц, запечатлелись вехи разных времён. Историческая градация — от турецкой мечети XVIII века к монументальному по размерам Национальному историческому музею эпохи Энвера. Впрочем, не стоит время на месте, вскоре будет сдан оригинальный объект — параллелепипед из стекла и бетона, вершина которого больше, чем основание. Уже сейчас эта башня служит ориентиром, где находится центр, для приехавших в Тирану впервые.

Стройка вплотную подходит  к скверу с фигурой героя-партизана албанского сопротивления во Вторую мировую — собирательный образ. Тот, кто задал туркам острастку примерно за 350 лет до постройки мечети, также поблизости — князь Скандербег (он же Георг Кастриоти). Площадь вокруг памятника вся изрыта: реконструкция, стройка, вся Тирана, вся Албания — это стройка современной европейской страны.

Не зря летом Албания отменяет визы для россиян, море здесь не уступает тому, что в странах бывшей Югославии. Вполне вероятно, что через 3 — 5 лет курортная инфраструктура Албании будет не хуже, чем в более северной Черногории. Да и во внутренних районах туристам есть на что посмотреть.

Я, например, отправился поездом из Тираны в город Эльбасан — в поисках свидетельств древней сербской культуры. И сразу оказался в другой реальности.

Машинисту старого чехословацкого дизеля опасно набирать ход — вагоны начинает болтать из стороны в сторону. Диспетчерской регулировки движения теперь нет, прежние семафоры — будто застывшие истуканы с двумя дырками вместо глаз. На станциях — брошенные товарные вагоны, кое-где сошедшие с рельсов, частично разобранные боковые пути. Через шлагбаумы на переездах может переступить даже ребёнок, и неизвестно, кто их выставляет. После тиранского вокзала в считанных шагах от одноколейки тянутся дворы обывателей, открытые для обозрения из окна. Почти в каждом — «кусочки» природы с несколькими субтропическими деревцами, трепыхающаяся стиранная одежда, нередки спутниковые тарелки на крышах стандартных, уже новых коробок. Не таких, как при Ходже. Но будто из старых времён ещё свалки мусора где попало, засыпанные им берега речек. И — то тут, то там бункера-убежища, по прямому назначению албанцам, к счастью, не послужившие, но на которые пошло больше бетона, чем на всю французскую оборонительную линию Мажино длиной 380 километров.

Эльбасан интересен туристам с разных сторон. В 1974 году там был построен крупный металлургический комбинат, который назывался «Сталь партии». Искомый памятник я нахожу в окрестностях этого города. Это монастырь Святого Иоанна (XI век), в котором от предательской руки погибли правитель сербско-черногорского княжества Дукля Йован Владимир и его благоверная Косара.

 …У МЕНЯ БЫЛО предчувствие, что я встречу такого человека в Тиране. Иначе вообще зачем  было ехать в Албанию? Поставь миллион других человек на одну чашу весов — и этот один  перевесит. Его зовут Джофар Рокай. Он получил военное образование в ленинградском вузе, разумеется, отлично говорит по-русски. На родине служил штурманом на дизельной подлодке, вполне надёжной для своего времени, которую Советский Союз после общей нашей победы над фашизмом передал Албании. Команда насчитывала шестьдесят человек, могла выполнять многоцелевые задачи. Всего ВМФ Албании имел 4 такие субмарины — большая сила. Черноморский флот России сегодня имеет одну. Джофар Рокай — человек из военной элиты Энвера Ходжи. В путеводителях по Албании после встречи с ним я более не нуждался.

Джофар Рокай хочет побывать в новой России,  приехать в тот же  город, но уже с новым названием — Санкт-Петербург. Влечёт его нечто большее, чем ностальгия по ушедшему времени. Но и она тоже. В послевоенное время во всех школах Албании преподавали русский язык. Теперь организованно не учат нигде. Когда уйдут наши старые друзья, как Джофар Рокай, кто придёт им на смену? 

* * *

В СЕРБИЮ я возвращался другим путём. Ранней весной обычная здесь картинка — сев яровых. Без никакой техники. Как в дедовские времена, семена рукой разбрасывают по участкам. И вспомнился тот сельский учитель из косовского села: «В России поля — по сто километров, а русские…» И его фраза «сербы погибли в Косово».

Когда утром в рабочий день выйдешь на улицу в Приштине, то увидишь энергичных европейцев, спешащих кто на службу, кто на работу, кто на учёбу. Дети-школьники учатся в школах «своей страны», и малыши другой жизни не помнят. Шкиптарскую Республику

Косово сегодня признали десятки стран мира. Пусть это меньшая часть зарегистрированных в ООН, но во главе их — главные «игроки» в мировой политике. От стратегии своей эти не отступятся. В то же время реальность такова, что в искусственно созданном государстве почти половина жителей не имеют постоянной работы, пятая часть — в бедственном положении. Что в Косово нет современных производств и эта республика не проживёт без своевременных подачек. Преступный международный бизнес, на котором кто-то делает громадные состояния и который стал головной болью для всей Европы,  всё же не главный  источник для экономики.

А в отношениях между Белградом и Приштиной не так уж всё безнадёжно. О том говорит хотя бы то, что между этими городами есть регулярные, каждодневные автобусные рейсы — той же компании «Космет превоз». Албанцы получают международные паспорта в Белграде для поездок в те государства, которые не признали независимость Приштины. А если будут воссозданы современные производства, то, вероятно, в основном работать там станут сербы. 

Подобная структура занятости исходя из национальных особенностей известна нам по России… А те малыши-школьники, которых часто показывает телевидение Приштины, уже не знают войны, им не за что ненавидеть своих соседей. Может быть, со временем между Белградом и Приштиной будет создана какая-то конфедерация — если не законодательно, то хотя бы по смыслу, на основе доброй воли между народами. Этими мыслями там на месте я поделился с одним из наших опытных дипломатов. Он со мной согласился.