Мечты сбываются?

Анжела — из тех волевых и сильных женщин, что делают себя сами. Уроженка небольшого южного городка, не избалованная скромными родителями, она рано поняла, что в жизни может рассчитывать только на себя. А потому всегда старалась изо всех сил — получила высшее образование, в совершенстве выучила английский, нашла работу в Москве, стала руководителем туристического агентства, объездила полмира. Печалило одно — отсутствие детей. Лет пятнадцать назад случилось в ее жизни большое горе — она уже готовилась стать матерью, но ее мальчикам-близнецам не суждено было появиться на свет. Быть может, потому и не сложилась жизнь с мужем…

И тут судьба преподнесла неожиданный сюрприз. У Анжелы, запретившей себе мечтать о детях, неожиданно появилась возможность усыновить двух новорожденных мальчиков-близнецов, от которых их биологическая мать отказалась еще в роддоме. Ей это показалось чудом, словно не рожденные сыновья возвращаются к ней.

Когда Анжела уже оформила опекунство над близнецами (оно по закону предшествует усыновлению) и прошли первые восторги, встал вопрос практический — где и как жить? Для Москвы ее доходов явно не хватало на все то, чего она хотела для своих мальчишек.

О том, чтобы поехать на родину к родителям, не могло быть и речи — туда она могла появиться лишь в качестве состоявшейся матери. Скрыть усыновление в маленьком городке трудно — при первом же ее обращении в местную поликлинику станет ясно, что она — не рожавшая женщина. А еще через день об этом будут судить-рядить и родня, и соседи, и знакомые. И — прощай, тайна усыновления!

Вспомнилась Анжеле ее давняя поездка на Дон к подруге, жившей когда-то в Тацинской. Ей, объехавшей многие страны, запомнилось чувство удивительного покоя, охватившее ее в тот приезд — небо, дрожащее от зноя, стрекот кузнечиков в степи, тишина, сахарные на разломе арбузы и помидоры, пенка на молоке толщиной в три пальца, улыбчивые приветливые люди… Она поняла, что хочет именно этого — сельской тишины, где у ее детей будет все: удобный просторный дом, много зелени, чистый воздух, овощи с грядки, молоко из-под коровы и — никакой химии!

Анжела — женщина решительная. Мальчикам едва исполнился месяц, а она уже выбирала в станице жилье. Но то, что сдавалось в аренду, совсем не устраивало ее. Наконец, ей повезло — на окраине Тацинской в пилотном городке, где построили жилье для малоимущих, молодых семей и специалистов, ей приглянулся дом. Ничего особенного — сайдинговый, две небольшие комнаты, зато просторная кухня. Слева и справа в чистом поле среди бурьяна и куч застывшего цемента и мусора, оставленного строителями, стояли точно такие же безликие соседские дома.

Но Анжела сразу представила другое: крытый двор, вымощенный диким камнем, аккуратные дорожки, много- много цветов, а с южной стороны — пристроенная летняя игровая для детей. На террасе, увитой вьющимися растениями, решила она, у сыновей будет и надувной бассейн, и качели, и детский столик со стульями — мальчиков все лето можно будет даже кормить на свежем воздухе. О чем еще можно было мечтать?

«Живи хоть десять лет»

Хозяйка сдаваемого дома, Мария Дмитриевна, оказалась милой и улыбчивой. «Живи хоть десять лет!» — предложила она Анжеле, объяснив, что сама с 15-летним сыном и мамой живет в другом доме, старший сын работает в Ростове. Потому домик в пилотном поселке и стоит закрытый, зимой приходится приходить и протапливать его, чтобы не отсырел. Действительно, дом стоял без мебели — лишь старый диван да покосившаяся мойка на кухне…

Договорились, что дом и двор необходимо благоустроить. Хозяйка горячо поддержала планы Анжелы и даже сама рисовала чертежи, уточняя, где, как и что нужно сделать. Когда Анжела заговорила о сумме, которую потратит на благоустройство, Мария Дмитриевна лишь махнула рукой — ты благоустраивай, строй в счет арендной платы, потом разберемся, если что-то должна буду — потом отдам!

В сентябре на окраину Тацинки въехала тяжелогруженая фура — в ней Анжела привезла из Москвы не только строительные материалы, но и строителей. Работа закипела, а Анжела уехала к детям в Москву. Но о ходе стройки была хорошо осведомлена — прораб регулярно высылал ей электронные фотографии выполненных работ. Часто названивала ей и Мария Дмитриевна — торопила с приездом.

В середине ноября прошлого года Анжела, наконец, переехала в Тацинскую вместе с детьми, хотя строители и продолжали работать во дворе. Хозяйка приходила часто — посмотреть, как движется дело, приносила тортики. Женщины подолгу чаевничали, разговаривали и сблизились еще больше. В минуту откровенности Анжела рассказала всю свою историю по-женски сочувствующей ей хозяйке…

Безвозмездно, то есть даром

Стучали молотки рабочих во дворе, росли счета и расходы, а Анжеле не давала покоя мысль, что все договоренности между ней и хозяйкой — только устные. Однако Мария Дмитриевна успокаивала — ты строй, потом все подсчитаем и подпишем. Наконец Анжела настояла на подписании договора. Хозяйка уговаривала составить его на 10 лет, но Анжела рассуждала по-другому. Пока мальчики малы, она, конечно, останется в станице, что очень важно для детского здоровья. Но потом нужно будет переезжать — детям нужны кружки, спортивные секции, английский язык…

Договор был подписан на пять лет — до июня 2015 года. В нем указано, что дом, принадлежащий Марии Дмитриевне, сдается «…на безвозмездной основе, оплачиваются все коммунальные услуги. Также наниматель самостоятельно и за свой счет производит благоустройство территории, стройку объектов, улучшающих жилищные условия, согласовав в устной форме на момент подписания договора».

В договоре не были обозначены ни объем работ, ни сумма, на которую они произведены. Все на доверии, все на честном слове «наймодателя» и «нанимателя», как значится в низу листа, где и стоят их подписи.

Конец идиллии наступил внезапно. Как только в начале февраля уехал последний строитель, Мария Дмитриевна вновь появилась в доме. На этот раз — уже без торта, но в сопровождении какого-то серьезного родственника и с новым договором аренды. В нем Анжеле предлагалось не только оплачивать коммунальные услуги, но и ежемесячную аренду в сумме 3 500 рублей. В противном случае, пообещала хозяйка, ей придется съехать.

Надо ли говорить, что почувствовала Анжела после такого заявления? Ведь хозяйке не хуже, чем ей, было известно, что благоустройство домика и участка обошлось в круглую сумму порядка 360 тысяч рублей. А то, что набежит сверх арендной платы, Мария Дмитриевна обещала выплатить в рассрочку «потом, когда будут деньги». Подписывать новый договор Анжела отказалась.

Мария Дмитриевна подала иск в суд — о выселении Анжелы из дома вместе с детьми. В иске, где в соответчиках указаны и оба мальчика, которым на тот момент не исполнилось и года, она сообщала, что предоставила Анжеле дом для временного проживания, устно обговорив условия  оплаты. Но за те 9 месяцев, что квартирантка  там проживает, договор так и не составлен, а за проживание не уплачено ни копейки. И более того — ее не пускают в собственный дом и двор. Хозяйка требовала не только выселить квартирантку, но и взыскать с нее за пользование домом 18 000 рублей.

Анжела предъявила в суде подписанный ими обеими договор — тот самый, «на безвозмездной основе». Мария Дмитриевна категорически отрицала, что подписывала его, настаивая на том, что подписала по просьбе Анжелы лишь чистый лист бумаги. Однако экспертиза установила обратное — ее подпись выполнена поверх печатного текста бланка договора. Но обнаруженная ложь уже не имела никакого значения.

Только в суде Анжела узнала, что у дома не один владелец, каким всегда представлялась ей Мария Дмитриевна, но три — не только она сама, но и ее сыновья. А они никогда не подписывали с Анжелой договора. Потому суд и признал его ничтожным.

Расплата за доверчивость?

Мы сидим на кухне злосчастного домика в Тацинке, оборудованной в модном сегодня стиле хай-тек — пластик, металл, кожа. Если не смотреть за окно, то и не догадаешься, что эта стильная и комфортная кухня, где предусмотрены все современные хозяйственные мелочи, не в городской квартире где-нибудь в Ростове или Москве, а в деревенском доме. Анжела объясняет, что даже цвет мебели на кухню выбирала, учитывая вкусы хозяйки. Сама она хотела купить гарнитур яркой расцветки — синий или оранжевой. Но Мария Дмитриевна возражала, просила что-нибудь белое, серое…

Анжела с трудом сдерживается, чтобы не заплакать, показывая дом и участок. Все получилось, как она и хотела, — комфортно, зелено. На террасе, увитой вьюнком, играют малыши. Здесь у них и гамак, и качели. И столик, за которым их кормит бабушка, мама Анжелы, приехавшая поддержать дочь в трудную минуту. Ухоженный участок и высаженные цветы уже начали зарастать бурьяном. Анжела перестала ухаживать за цветниками с весны, когда начались судебные заседания. Но вложенные усилия, (она ведь возилась тут до полночи, уложив детей) видны и сегодня — другого такого ухоженного домовладения на улице больше нет.

И все же удивительно: как могла трезвая и деловая женщина, какой воспринимается Анжела, так оплошать? Как можно было вложить более трети миллиона в чужое жилье, полагаясь лишь на обещания едва знакомого человека?

— Я рассчитывала, что сумма благоустройства как раз и пойдет в счет арендной платы за те несколько лет, что мы здесь проживем, а мне останется платить лишь за коммуналку, как мы и договаривались с хозяйкой. Не последнюю роль сыграли и соображения комфорта. В Москве я бы не могла создать детям таких условий. А здесь я решила — пусть у них будет все самое лучшее, что я могу им дать, на это и денег не жалко. Я все делала с душой, не жаль мне было оставлять все это хозяйке. Она показалась мне такой душевной женщиной, я так доверяла ей. За что она так со мной? Да еще и рассказала всем, что дети мне — не родные…

Без крыши

По решению суда ей предстоит уже в ближайшее время освободить дом. Сказать, что Анжела нервничает — не сказать ничего. Но малыши чутко реагируют на ее настроение, потому она изо всех сил старается держать себя в руках. Ей надо быть и сильной, и спокойной. Она уже начала сборы — тут и там видны коробки с уже упакованными вещами. Куда теперь?

— В Москву я не поеду — не на что. К родителям — нельзя, там еще не знают об усыновлении. Деваться мне теперь некуда. Значит, буду искать какое-то жилье здесь же, в Тацинской, на которое хватит денег…

Этой одинокой женщине с двумя детьми, оказавшейся на чужбине в такой ситуации и безо всякой поддержки, не позавидуешь. Возможно, если бы рядом с ней был мужчина, надежное плечо, с ней бы обошлись иначе. Мария Дмитриевна в Тацинке — своя, сколько родни за спиной, которая всегда и подскажет, и поддержит, и поможет. А что делать этой чужачке, у которой и крыши над головой нет?

Правда, заступники у Анжелы все же нашлись, рассказал ее адвокат Роман Бородавко: «Прокуратура Тацинского района принесла кассационное представление в судебную коллегию по гражданским делам Ростовского областного суда на решение Тацинского районного суда, в котором просит отменить решение последнего и направить дело на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе. Я считаю, что суд должен привести стороны к первоначальному положению, а этого не сделано. И что теперь делать со всеми улучшениями жилья и участка? Размонтировать и увозить? Оставлять и получать компенсацию? Суд в это не вникал. А теперь, если при переезде моя клиентка будет что-то демонтировать, сразу скажут, что она ломает дом…»

Действительно, ни забор, ни каменное крыльцо, ни мощеный двор с навесом, ни сарай и летнюю террасу с собой не увезешь, не говоря о многом другом. Но в иске Марии Дмитриевны, который суд рассматривал, и слова не было сказано об этом — она и не просила приводить все к «первоначальному положению»…

Быть может, Анжеле стоит подать встречный иск и потребовать выплаты компенсации на сумму в 360 тысяч рублей, вложенных в благоустройство дома и подворья? Не подтолкнет ли это стороны к полюбовному улаживанию конфликта, после которого махнет Мария Дмитриевна рукой и скажет: «Да живи хоть пять лет, вон какой дом получился — загляденье. Ни у кого другого такого в пилотном поселке нет!»?

Черту под этой историей подвела ведущий специалист органов опеки и попечительства районной администрации Ирина Деникина: «Мы, конечно, поддерживаем позицию прокуратуры. Как такое может быть — выселять женщину с двумя годовалыми детьми на улицу?! А еще нам очень неприятно, что, приехав к нам издалека, Анжела столкнулась с такими непорядочными людьми…»

Добавить к этому можно одно. К сожалению, нам не удалось встретиться с другой героиней, названной в материале Марией Дмитриевной. Заезжали к ней домой, но не застали — она была на работе, где беспокоить ее мы сознательно не стали. Жаль, конечно, потому что вопросов к ней множество. Ну, вот хотя бы такой: в качестве кого получила ее семья домик в пилотном поселке, где жилье предназначается для молодых специалистов, молодых семей, малоимущих? На первые две категории ни она, ни ее сыновья не тянут. Быть может, дом им выделили как малоимущим? Но тогда каким образом собиралась рассчитываться с квартиранткой за его благоустройство семья с такими низкими доходами? А ведь сумма более трети миллиона — совсем не шутка для тех, кому даже на хлеб не хватает…