Жаркое лето 1942 года: по проселочным дорогам отступают к Волге советские солдаты. Всех раненых, кто оказался в районе станицы Цимлянской и вблизи села Дубовского, направляют на хутор Крюков. Там организован полевой госпиталь. В истории не осталось ни номера, ни каких-то архивных документов, ни имен тех, кто в нем лечился, кто здесь умер и похоронен.
На 20-летие Великой Победы в 1965 году на месте бывшего госпиталя установили памятник. Но в 90-е годы он разрушился. И лишь в год 67-летия Победы воздвигли новый.
4 мая по степной дороге потянулись на место бывшего хутора, где стоял недолгое время летом 1942 и зимой 1943 года военно-полевой госпиталь, автобусы и автомобили из всех окрестных хуторов, из Дубовского, Волгодонска, Ростова. Ехали школьники, бывшие жители хутора, активисты военно-патриотической организации «Наследие», представители казачества.
Мы стояли с Екатериной Григорьевной Сивашовой бывшей жительницей хутора Крюкова, давно уже исчезнувшего с лица земли, неподалеку от памятника всем, кто похоронен на этой земле. С него только что слетело покрывало, и все собравшиеся увидели на постаменте солдата, сжимающего в руках меч-крест. Много на митинге было сказано важных и значимых слов о подвиге солдатском, о крови людской, пролитой в этих степях. Но слова этой женщины, которая в 10 лет стала очевидцем тех страшных событий, наверное, запали в сердце каждого, кто приехал в степь на открытие памятника. Екатерину Григорьевну трудно сегодня представить босоногой девчонкой. Загорелое лицо, платок, повязанный по-деревенски, прищур глаз, часто глядящих на солнце, такое беспощадное в этой степи, местный казачий говорок и еще внезапно прорывающаяся наружу тщательно скрываемая застарелая боль воспоминаний.
Пока я жива буду помнить ту войну. Здесь, в Крюкове, на всех пяти улицах Садовой, Донской, Красной, Западной и Заозерной в каждом дворе стояли палатки, в каждой хате находились раненые. Четыре дома занимала операционная, в клубе и школе была сортировка, туда привозили раненых, оказывали им первую помощь и разносили по домам-палатам. Там же во дворах хоронили умерших. Потому вся эта территория до 1965 года была сплошь братской могилой. Когда готовились отмечать 20-летие победы над фашизмом, вырыли на этом месте огромную яму, всех, кого нашли, перенесли в нее. Эта могила полна солдатских костей. У кого тогда нашли жетончики разослали по адресам. Нашлись родственники откликнулись: из Уссурийского края, из других мест в наш хутор на День Победы посылки присылали, чтобы помянули мы солдатиков. Есть еще одна братская могила в Шведовом саду так называлось подворье, по имени бывших хозяев, которых давно уже нет, все заросло, овец на том месте пасут, приметы стерлись. Помню, что семь раненых умерли, их вынесли из хаты, а на другой день в Шведовом саду и похоронили.
А сейчас хутора нет, и практически все, кто жил здесь когда-то, поумирали никого не осталось. Иногда ночами не сплю, пересчитываю, сколько в хуторе людей было
Наше поколение тоже война достала. Мы были детьми, в 10-12 лет пололи хлеба, собирали колоски.
28 апреля 1943 года погиб мой брат, который нашел мину, она разорвалась у него в руках. В 1947 году мы тогда учились всего лишь в пятом классе наш одноклассник Сергиенко пас скотину и напоролся на снаряд, погиб. Все в этих местах похоронены.
Когда-то
мы ухаживали за могилками, потом наши дети
Вот такая история у полевого госпиталя. И очень хочется, чтобы она запала в душу всем, кто жил в этих местах, у кого остались корни на землях исчезнувшего хутора Крюкова.