Полная свобода хутора Свобода

Зал местного клуба всех не вместил, люди заполнили коридор, теснились на «парадном крыльце». Мужчин, правда, оказалось немного, они, как ныне повелось в хуторе, для обеспечения семей большей частью покидают родные места в поисках работы.

— Жить-то надо, вот и едут, как говорится, куда глаза глядят. Детишки же подрастающие вроде и при отцах, но годами без отцовского присмотра, — посетовала старожил Свободы Галина Николаевна Сосункова. — Какое воспитание у них получается? Как на грех, и школу-девятилетку в хуторе прикрыли два года назад. Без обсуждений и предупреждений. Возят теперь школьников в райцентр…

По документам в хуторе числится немногим более 200 дворов с 513 «живыми душами». На вопрос, какие у местного народа главные доходы, собравшиеся ответили хором:

— Пенсия!

Один из обладателей «главного дохода» Евгений Николаевич Пономарёв рассказал, что еще в сравнительно недавние времена в хуторе было крупное отделение совхоза «Краснокутский» с животноводческой фермой, большим птичником, да еще и местный богатый рыбколхоз им. Огнева имелся. В его водоемах рекорды ставились по разведению прудовой рыбы, а продукция на ВДНХ демонстрировалась.

— Теперь же водоемы — в частных владениях, а мы, ударники труда былых времен, попросту брошены на произвол судьбы, доживаем свой век даже без нормальной питьевой воды…

 Именно проблему водоснабжения хуторяне считают первоочередной. Людям, живущим всего в каком-то километре от Маныча, воду доставляют автоцистернами из райцентра, расположенного в десяти километрах, наполняют емкости — бассейны, имеющиеся в каждом дворе.

— Сегодня цистерна воды в четыре куба обходится фактически в тысячу рублей. При этом, если нужно воду слить, например, в два бассейна, за переезд ко второму плати еще сто рублей дополнительно! — пожаловалась молодая мама Анастасия Куста. — У меня двое малышей. Расходуем не менее трех таких «бочек» в месяц. С нового года вода еще подорожает, как же нам жить дальше? А ведь она даже и не питьевая вовсе, а техническая.

— Болеют от нее многие, — поддержал ее пенсионер Геннадий Николаевич Колесников. — Из жизни уходят раньше времени. Мы и собственные огороды толком держать не можем, о нормальном подсобном хозяйстве и не мечтаем. Я вот за лето к своим грядкам с Маныча больше семи тонн воды доставил на велосипеде. Иначе осталась бы семья без овощей, солений на зиму.

— Машину-водовозку приобретали в Позднеевском сельском поселении, к которому относится Свобода, специально для снабжения нашего хутора, о чем даже отчитались в местной газете, — объяснила Светлана Викторовна Денисенко, депутат собрания депутатов Позднеевского сельского поселения. — Но ее сразу передали в райкоммунхоз. Без объяснений и комментариев.

— С нами у руководителей вообще разговор короткий, — высказала свое мнение Нина Тихоновна Хапрининова, бывший председатель профкома рыбколхоза. — Никого не волнует, что живем не только без воды, но и без газа. Лично я обращалась к главе нашего сельского поселения. Светлана Васильевна Правдюкова прямо заявила, что Свобода — хутор бесперспективный, тратиться на него району нет смысла. Вот и покупаем уголь по 7,5 тысячи рублей за тонну.

В соцзащите мне по поводу газификации сказали, что надо собрать средства на всю проектно-сметную документацию, но по закону-то мы должны иметь ее только на собственное домовладение. Большинство из нас со своими доходами не в силах по сей день собственные дома оформить должным образом. Оттого не получаем субсидии, федеральные и региональные доплаты к пенсиям.

— А дороги наши? — возмущенно продолжила разговор Мария Ивановна Приставка. — От Веселого до хутора асфальт уложили давным-давно, он весь в «дырках». Да и проведен только к клубу, от которого, когда непогода, до околиц еще полтора километра приходится вышагивать по грязище и бездорожью. Нам бы даже не переулки — хоть одну главную улицу сделать с твердым покрытием, чтобы автобус мог до самого края доставлять стариков, нагруженных припасами с районного рынка.

— Зачастую невозможно навестить наших подопечных, — поддержала ее Наталья Николаевна Романченко, социальный работник с шестнадцатилетним стажем. — В распутицу к ним и в забродных сапогах не добраться. А когда больных стариков нужно отправлять в райбольницу, приходится их до асфальта нести на руках…

Потом Светлана Денисенко повела меня в школу, где, как и большинство хуторян, в свое время училась сама. По пути успела рассказать, что в депутаты сельского поселения избрана на последних выборах. Земляки за ее кандидатуру проголосовали практически единогласно.

— Буду всеми силами оправдывать их доверие, отстаивать интересы. По характеру я — человек упорный, настойчивый…

Я ждал, что увижу развалины: школу-то закрыли два года назад. Ничего подобного. Даже стекла в окнах все целехоньки.

По просьбе депутата нам отомкнули входные двери. Состоянию помещений, пожалуй, могут позавидовать в иных ныне действующих учебных заведениях. Противопожарная сигнализация действует. Ремонта требует одна только котельная. В остальном — прибери, расставь мебель — и можно учить детей. На школьной доске в одном из классов — надпись, от которой даже в душе много чего повидавшего репортера легонько этак защемило. И пришлось делать вид, что не заметил, как упорный и настойчивый человек Светлана Денисенко старается незаметно смахнуть внезапно набежавшую слезу…