Она позвонила на дежурный редакционный телефон в 23.34 и сказала: «Мою дочь сфотографировали в детдоме и поместили в вашей газете. Но она получилась не очень красивая!.. У меня там еще трое детей. А теперь и самого младшего забрали!»
Фото/Видео: Андрей Краснокутский
Странный монолог голоса «с акцентом» подсказал, что за всем этим непростая семейная история. Но, раз потянув за ниточку, подумать не могла, что это за клубок.
— Ой, да вы лучше туда не лезьте! — настойчиво рекомендует местная активистка, член комиссии по делам несовершеннолетних Наталья Михайловна Мокалова. — Сами не заметите, как вас затянет. Уж сколько мы пытались помочь этой семье, сколько времени и энергии потратили. Не передать! И что?.. Можем назвать вам десяток других семей, которые действительно встали на нормальный путь.
Но поставить именно эту семью на такой путь — задача со множеством неизвестных. Система оказалась не готова к ситуации, когда родители — не алкоголики, не наркоманы, не тунеядцы, не развратники, а их все равно приходится ограничивать в правах и помещать детей в приют.
— В поле зрения полиции и инспекции по делам несовершеннолетних семья попала четыре года назад, — говорит ведущий специалист отдела образования Пролетарского района Ростова Оксана Михайловна Пилипенко. — Соседи «сигнализировали», что дети предоставлены сами себе. Был, например, случай, когда маленькая девочка одна гуляла по улице в пять утра.
«Черная полоса» этой семьи длится по сей день. За это время от «ячейки общества» уже практически ничего не осталось.
— Мы с женой прожили в браке 16 лет. Она родила четверых хороших детей — двух девочек и двух мальчиков, — Эрик Владимирович будто спешит наконец выговориться о том, что на душе. — Но однажды прихожу с работы — дети дома, а жены и годовалой дочери — нет. Они говорят, что малышка обожглась и ее с мамой забрали в больницу. Чуть позже оттуда позвонили и сказали, что жена ведет себя странно – вырвала катетер у ребенка, и тот находится на грани жизни и смерти. В общем, я примчался, сказал, чтобы она отправлялась домой, а сам остался. Выписался с дочерью через месяц. Как раз в этот период — начала неадекватности жены и моего отсутствия — детвора и осталась без надлежащего присмотра. Окончательно убедился, что с женой и вправду что-то неладное, когда она в очередной раз, уже дома, вырвала у дочери катетер. Так как она – негражданка России, с трудом, но поместил ее в психиатрическую больницу. Остался с четырьмя детьми, младшей из которых на тот момент было год и четыре месяца.
Как тяжело ему пришлось — можно представить. Периодически детей помещали в приюты, жену — в больницы. Но в конце концов Эрику Владимировичу дали понять, что невозможно бесконечно держать детей в приютах, тем более что время пребывания в них — максимум шесть месяцев. В этой ситуации Семейный кодекс не дает никаких подсказок, кроме как ограничивать родителей в правах и отправлять ребятню в детдом. Эрик Владимирович от безысходности даже не сопротивлялся.
— Но все равно это оказалось целым делом! В суд вызывали даже врачей для подтверждения факта заболевания матери, — вспоминает Наталья Михайловна. — Тут еще выяснилось, что у детей не в порядке документы. Пришлось подключать армянскую общину, консульство.
— Он в общем-то нормальный по нынешним временам мужчина, но ничего не предпринимает, — говорят в районо. — Время ведет отсчет не в его пользу.
Хотя, похоже, там сами не знают, что делать именно в такой ситуации, кроме как автоматически перейти вообще к лишению родительских прав. Привычные методы: пьют — закодируем, не находят контакта с детьми — направим к психологу, не хватает средств — организуем благотворительную помощь — к данному случаю не подходят. Он пока первый в своем роде.
— Некоторые мне говорят: «Раз жена — негражданка России, уезжай вместе с ней и детьми в Армению!» Но я живу в Ростове почти двадцать лет! Являюсь гражданином России. Работал в жилищно-коммунальном хозяйстве, сейчас в роддоме по той же линии. Приехал сюда из Баку после армяно-азербайджанского конфликта, — говорит Эрик Владимирович. — Другие даже советуют: «Депортируй ее одну!» Я же хочу воссоединить семью, вернуть детей и жить здесь. Тем более они тоже граждане России. Но как я могу это сделать? Ведь получается какой-то замкнутый круг: мне не отдадут детей, пока не докажу, что жена находится в более-менее нормальном состоянии, но для его поддержания требуются лекарства, которые бесплатно ей как иностранке не выдают. Я и так уже весь в долгах!..
Армянская община все это время поддерживала семью как могла. Два с половиной года только на лечение и реабилитацию Эрика Владимировича, перенесшего тяжелое заболевание, она выделяла ежемесячно по 30 тысяч рублей. Но сейчас наступила какая-то полоса охлаждения.
— Было несколько случаев, которые заставили прийти к мысли, что он уже нами просто пользуется, — говорят в армянской общине.
Особенно «группа поддержки» Эрика Владимировича уменьшилась после того, как три месяца назад в семье появился пятый ребенок.
Практически сразу же Эрик Владимирович попросил временно забрать малыша в дом ребенка опять с той же мотивировкой — в связи с тяжелой жизненной ситуацией.
Параллельно он нарисовал в голове сразу несколько путей разрешения проблемы. Идеальный, по его словам, выглядит примерно так: жене все-таки дают гражданство, она начинает получать бесплатные лекарства, поддерживает себя в рамках адекватности, дети возвращаются домой, на младшего оформляется материнский капитал, который можно будет использовать на улучшение жилищных условий, ведь сейчас у семьи всего 15 квадратных метров.
—Я очень хочу, чтобы дети были со мной! Не понимаю, почему все это произошло? Почему все разрушилось в одно мгновенье? — задает он вопросы, на которые почти нет ответа