Чужая семья

Город Шахты в этом плане нельзя назвать благополучным. Здесь то и дело случаются истории, о которых потом говорит вся страна. Поэтому, когда поступил очередной тревожный сигнал, на него отреагировали быстро.

— «Точкой отсчета» всех наших больших неприятностей считаю 14 октября 2012 года, когда дети — Никита и Вова — что-то не поделили. В результате схватки на паласе у Вовы оказалась повреждена, как бы стесана, кожа на лбу, — рассказывает Галина. — Я обработала рану, смазала зеленкой. Через четыре дня мне нужно было везти двух сыновей — Матвея и Никиту — в санаторий. На хозяйстве остались муж и старшая дочь. Спустя двое суток они звонят: «Вова на улице шкорябнул рану, и появилась отечность. Повели его к педиатру, а она направила к хирургу!» Но до хирурга в тот день они не доехали. Было решено пока смазывать рану известными средствами. Дети тоже приняли участие в лечении брата — наложили на лоб лист алоэ и забинтовали. Как потом выяснилось, это спровоцировало накопление гноя в одном месте и образование шишки. Как раз когда Вова с перевязанной головой сидел за столом и обедал, в доме появились представители органа опеки.

Начальник отдела социально-правовой защиты детства департамента образования Шахт Ирина Викторовна Москвина уверяет, что это была просто плановая проверка: «Объезжали приемные семьи поселка Аюта, заглянули и к Попушой, а там такое!»

Именно после этого дали о себе знать две активистки из числа многодетных матерей, которые заявили прессе и правоохранителям, что в семье Попушой с приемными детьми обращаются жестоко. Особенно достается младшему Вове, которого бьют и морально унижают.

Еще до официального расследования на страницах местной газеты началось обсуждение семьи. Анонимно приводились высказывания активисток, из которых следовало, что Галина и Михаил нигде не работают, живут за счет пособий, выпивают, а дети у них – замкнутые и необщительные. Здесь же — фото семьи с недвусмысленной подписью типа: «Не все так уж благополучно!»

Жители поселка Аюта были в недоумении: «Как же так? Вроде ничего плохого не замечали! Дети ухоженные, Галина — то и дело с тяжелыми сумками идет с рынка, Михаил – вечно в рабочей одежде возвращается со строительных объектов».

— Ко мне в школе подходили ребята и спрашивали: «А правда, что твоя мама пьет?» Было очень обидно. Я из-за этого несколько раз даже занятия пропускала, — откровенничает старшеклассница Таня.

Всех детей Попушой вызывали в инспекцию по делам несовершеннолетних и задавали разные неприятные вопросы, в том числе: «Вас родители бьют?» и «Где спят мама и папа?..»

Не совсем понятно, почему после операции по удалению абсцесса Вову вновь вернули в семью, где взрослые подозреваются в столь серьезных деяниях? И почему не забрали других приемных детей?

В этой семье Вова прожил еще целых семь месяцев, пока после тщательного исследования, проведения всевозможных экспертиз, изучения ситуации в семье психологи и врачи не пришли к заключению, что мальчик имеет задержку психического развития и ему вообще лучше находиться в детском учреждении с индивидуальным подходом в воспитании.

— Вова попал к нам в семью в 2007 году. Ему было около двух лет. Как сейчас помню, принес его домой на руках, — вспоминает Михаил. — Тогда ведь никто особо не объяснял приемным родителям, к каким трудностям нужно быть готовыми и что за генетика у ребенка.

Изначально Попушой думали взять из детдома его старшего брата шести лет — Юру. Но выяснилось, что у того есть сестра Леночка четырех лет и младший брат — Вова, которого мать оставила в роддоме, потом под чьим-то нажимом забрала, а через три месяца малыша отправили в реанимацию со страшнейшими пролежнями. Словом, все они в конце концов оказались в семье Попушой.

— Не открою секрета, если скажу, что со своими детьми бывает сложно прийти к общему мнению, а с приемными – вдвойне. Но мы набрались терпения и постепенно они стали понимать, что в семье существуют определенные правила и ответственность, — говорит Галина. — С Вовой, наоборот, становилось все сложнее. Его преследовало постоянное чувство голода. Доходило до того, что ночью заставала с набитым конфетами ртом, а в школе он залез в портфель к девочке и стащил бутерброд. Приучить его пользоваться туалетом тоже оказалось делом непростым. Даже достигнув школьного возраста, он продолжал устраивать «сюрпризы». Однажды далеко за полночь мы обнаружили, что Вовы нет в доме. В панике стали метаться по двору и нашли его в сарае. Он объяснил, что не знает, зачем туда пришел. Потом был случай, когда он заявил: «Жаль, что в канистре не оказалось бензина, а то бы я его на себя вылил и поджег». Сначала я пыталась искать поддержку в органе опеки, но слышала одно: «Вы не справляетесь!» И лишь опытный и известный ростовский психолог откровенно сказала, что дело не во мне и даже не в Вове, а в генетике. И что одной любви в нашем случае недостаточно.

Когда супругов ознакомили с материалами уголовного дела, среди фамилий тех, кто давал против них показания, с удивлением обнаружили свою знакомую – многодетную приемную мать Оксану Минееву, которая утверждала, что видела, как Галина применяла к мальчику физическое воздействие, оскорбляла его и высказывала угрозы.

Галина же продолжала настаивать, что все это — клевета, и даже просила президента защитить от нападок, после чего ее дом посетила представитель Следственного комитета.

В ходе разбирательств сменилось три дознавателя, но доказать состав преступления так и не удалось. В декабре прошлого года с Галины и Михаила сняли все обвинения и уголовные дела прекратили.

— Я все равно остаюсь при своем мнении, — заявляет Оксана. — Ведь я не просто знакомая Галины. Она — моя кума. Поэтому не раз могла наблюдать за ее взаимоотношениями с Вовой. Конечно, когда я давала показания, понимала, что становлюсь на опасный путь, ведь доказать подобные семейные случаи очень сложно. Так оно и оказалось. Хотя подобные показания давали и другие. Теперь Галина написала в правоохранительные органы заявление и пытается уличить меня в наговоре. Наверно, нас сможет рассудить лишь Генеральная прокуратура.

Галина до сих пор не может понять, за что на нее все ополчились. Версий сразу несколько: «Может, потому что все время чего-то требую для своей семьи? Или – просто завидуют? Хотя чему? Ведь в жизни всего добивались сами! Даже после того, как сгорел дом и остались с пятью детьми на улице без ничего, другое жилье приобрели, так и не дождавшись помощи тогдашних властей!»

Между тем в семье Попушой продолжают без особых проблем воспитываться родные дети — Татьяна, Матвей и Никита, а также брат и сестра Вовы —общительные и веселые ребята. По крайней мере, именно такими я их могла наблюдать в течение тех нескольких часов, что находилась в доме Попушой.

Правда, просьба Галины спустя всего два месяца после закрытия уголовного дела: «Помогите, чтобы нам разрешили взять еще двух-трех ребятишек!» меня все равно сильно удивила...