Серафиме постелили в корыте, устроив его на козлах, под ветками старой жерделы. Это было ее первое появление при дворе. По такому случаю Живенко давали обед. Зван был и автор этих строк.
Фото/Видео: Ольга Пройдакова
С занятой высоты Серафима могла обозревать все, что приготовил для нее Господь. Он создал этот остров в дельте Дона на пятый день творения, когда творил «рыб больших и всякую птицу пернатую».
С тех пор твари Божии снуют в речных камышах. Малая белая цапля перечит большой белой цапле. Хлопочут кряквы — образцовые домохозяйки. Шумно обедают черноголовый хохотун и друг его мартын — чайка, клюющая звезды: «да белый мартын над простором воды кидается за отраженьем звезды». Мартын, к слову, вообще жрет все, что видит. Глотает забытые прачками обмылки на сходнях. А в степной реке Кагальник и дальше — в Таганрогском заливе ходит большая рыба.
— Агу, — сказала Серафима, и домашние немедленно дислоцировались в районе корыта:
— Чего изволите, принцесса?
Серафима повелевать не собиралась. Просто проверила, как выполняется норматив. Взрослые вернулись к столу и стали просить городскую барышню Надежду (в девичестве Живенко) в десятый раз рассказать историю «Как я родила Серафиму». Итак.
Когда Серафима решила, что пришло время появляться на свет, ее будущая мама Надежда вела автомобиль.
В Ростове так только говорится – вела автомобиль, на самом деле автомобиль стоял в пробке, вернее, полз со средней скоростью дождевого червя. Не сможешь ползти, остановишься — пробка тебя забибикает и раздавит. Айфон, айпад, навигатор, два высших образования, красный диплом, разговорный английский, проку — ноль.
Да, вот еще что. На заднем сидении автомобиля скучал будущий брат Серафимы — шестилетний Гоша.
— Мамочки родненькие, помогите! — взмолилась Надежда…
Рассказ был прерван, потому что из-под жерделы снова донеслось:
— Агу!
Живенко склонились над корытом. Серафима сладенько потянулась, сжала кулачки и уснула. Настал удобный момент для «гадания по носику»:
— Смотри, как носик морщит! — обсуждали Живенко. — Прямо бабка Анна!
— Нет, ты смотри, как кулачки держит! Федора! Точно, Федора!
Анна и Федора — канонические, породообразующие прабабки семейства. И если кто-то про них не слышал, тот должен немедленно про них услышать. Так что Серафиме, Надежде и Гоше пришлось обождать в автомобильной пробке, уступив слушателей своим прабабкам.
Прабабка Федора по сельскому прозвищу звалась Ледокольшей. Прозвище получила из-за рыбы. В то время в селе все было из-за рыбы. Вот, например, газета за 1905 год писала, что сход села Кагальник собрался, чтобы выбрать сельского старосту, но выбрать не сумел — не нашлось в селе ни одного совершеннолетнего мужчины, который не имел бы судимости. И это из-за рыбы, потому что судили в Кагальнике почти исключительно за браконьерский лов.
Позорным пятном статья не считалась. Так, родимое пятнышко. Первые поселенцы здесь с тем и обосновались, чтобы тайком ловить рыбу в Таганрогском заливе.
До залива минут 15 на веслах. Зависит от того, каким гирлом пойдешь: по Свиной протоке, Панской, Бирючей или Кукувеке. Высокий камыш делает рыбацкую лодку безвидной. Дивное место для азартной игры «браконьер – инспектор». Иногда в нее играли со стрельбой. Уж очень большую рыбу сотворил Бог в заливе.
Каждое утро, кроме понедельника, Ледокольша возила корзины с уловом за сорок верст, на ростовский базар. К вечеру возвращалась. То есть минимум три раза за день ей приходилось расчищать себе место — два раза в транспорте и один раз в рыбных рядах. Делала она это так убедительно, что заслужила свое грозное второе имя.
А вот прабабка Анна ходила на войну. На Первую мировую. Незадолго до Брусиловского прорыва. Вышла однажды за ворота и ушла в Галицию. Там сражался с австро-венгерскими войсками ее законный муж – солдат Федор.
— Гонять «вэнгэрок» — объяснила Анна свои намерения. Чутье ей подсказывало, что у мужа на чужбине роман. Дошла, и точно – бессовестная «вэнгэрка» на коленях Федора! И таскала Анна ту «вэнгэрку» за волосы по всему театру военных действий.
Под натиском семейных историй гости заерзали, хотелось уже тостов. К тому же Серафима объявила обед. Надежда ушла кормить, не досказав, что же случилось в пробке после слов: «Мамочки родненькие, помогите!».
Прежде чем узнать, надо еще вспомнить, что в дома под камышовыми крышами Кагальник ставит модные стеклопакеты. По местным верованиям, прошлое и настоящее существуют одновременно.
И это не автомобиль застрял в пробке. Это лодка заблудилась в слепом тумане. В такие туманы звонил сельский колокол. Прямо ревел, чтобы слышали в заливе. Рыбаки шли на родной голос и находили проход в свои гирла.
Надежда не грызла ногти, не притопывала ногой, не рассылала sms, не цокала языком, не ругала правительство. Просто сидела, прислушиваясь.
— Иди и не бойся, — сказала Анна. А Ледокольша научила, как расчистить место.
Надежда вышла из машины. Обошла кругом. Написала пальцем на заднем стекле: «Извините, рожаю!». Вернулась за руль и снялась с ручника. И вертким, браконьерским катером понеслась по встречной в родильный дом №5.
Гоша посидел в коридоре, а Надежда родила Серафиму. Пламенную Серафиму, принцессу Кагальницкую.