Я сейчас скажу ужасную вещь: теракты, увы, стали привычным явлением в нашем мире. Нет, реагируем, конечно, но чтобы вот так, «по-французски»… Не будем даже вспоминать теракты в нашей стране (Европа нам вряд ли посочувствует). Но ни лондонская, ни мадридская трагедии с огромным количеством жертв не вызвали такого шока в Евросоюзе. Туда не прибывали vip-персоны, чтобы маршировать по улицам. Прошли два-три сюжета в новостях – и все. Дело обычное.
А тут – просто всем на удивление. В едином порыве. Причем о том, против чего, по идее, протестуем, как-то вскользь, между прочим. Главное – не против чего, а за что мы так дружно выступаем. «Я – Шарли». Бред какой-то! Не поверю никогда, что все вдруг дружно сошли с ума и считают, что оплевывание всего и вся под брендом «свобода слова» имеет отношение к журналистике!? И что похабщина – единственная ценность, за которую надо стоять горой. Это – мультикультура, за которую так ратовала Европа?
Боюсь, что дело обстоит еще хуже.
Мы ведь всем миром, как по чьей-то команде обсуждаем, по сути, вовсе не вопрос о терроре и его жертвах. Мы пытаемся решить: можно ли отвечать пулей на слово (в данном случае – рисунок)?
Моя коллега Людмила Кравченко считает (и очень многие придерживаются такой точки зрения), что, по большому счету, карикатуристы сами виноваты: спровоцировали исламистов. А те ведь предупреждали! Да и опыт показывает: не шутите с пророком, плохо будет. Вон, Салман Рушди прячется вместе со своей Букеровской премией – боится, что приведут в исполнение смертный приговор…
«Возможно, грех провокации не менее опасен для сохранения мира, чем грех тех, кто на эту провокацию способен поддаться», - написал в своем обращении к журналистам Совет муфтиев России.
Если следовать этой логике, то выходит, правы террористы? Вот только кто будет определять, что, собственно, считать провокацией? Человек с автоматом? Или пойдем обратно, к инквизиции? Кому-то не понравится текст, кому-то – фото, остальное дорисуйте в своем воображении сами.
Другой момент. Позвольте, а глумиться над Христом – вполне, выходит, безопасная штука? За это ведь пока не расстреливали – а были, были в «Шарли Эбдо» мерзкие картинки с секс-играми Бога-отца и Иисуса! Было многое, что у нормального человека вызывает рвотный рефлекс. Или должно вызывать. Мы ведь так и не заметили, как сдвинулись с места и поползли казавшиеся совсем недавно незыблемыми границы того, что человеку делать можно, а что – нельзя, если он человек. Если кто-то думает, что это касается только Европы с ее толерантностью, то – увы и ах. Оглянитесь вокруг.
А вот теперь смотрите, куда мы в своих рассуждениях пришли. Нам из двух зол надо выбирать меньшее: либо оправдывать убийство безоружных, либо – право глумиться над всем на свете, включая и великие заповеди. И мы старательно пытаемся выбрать, почти не задумываясь, кто и зачем навязал нам такой выбор. Почему-то все уже забыли о том, что теракты во Франции совершили вполне конкретные силы. И задачи у них тоже очень конкретные. Мы послушно ушли от вопроса: а почему, собственно, французская полиция и силы безопасности просто не стали разбираться во всей цепочке подготовки и осуществления терактов? Почему обрублены все концы, потянув за которые можно было вытащить на свет божий реальных кукловодов? И почему, собственно, нам обязательно нужно становиться на сторону одного из зол?
Терроризм не нуждается в провокации. На то он и терроризм. И это не обсуждается. Бороться с ним надо безжалостно и профессионально, объединив усилия всех стран.
Убивать за слово и мысль – нельзя. Но и переходить грань, отделяющую человека от скота, и призывать к тому других - тоже нельзя. Если пойдем по этому пути, рано или поздно признаем терроризм единственно верным мировым учением. И те, кто сегодня радостно маршируют с плакатиками «Я – Шарли», идут именно этим путем…
(В названии использована строка из стихотворения Иосифа Бродского «Письма римскому другу»).