За долги лишился дома

В производственном помещении, естественно, ни о каких удобствах речи быть не может – здесь нет ни воды, ни канализации, ни нормального отопления. Если ко всему этому добавить еще факт, что у Игоря Эдуардовича частично ампутирована левая нога, то получится совсем безрадостная картина.

Признается, что поначалу от такой безысходности даже были мысли наложить на себя руки. Но смысл жизни обрел во взрослом сыне Максиме, который оказался на удивление благородным человеком. Постоянно навещает отца, помогает наводить в помещении относительный порядок, приносит продукты и вообще поддерживает морально. 

Сейчас сложно поверить в то, что еще три года назад Чепковы имели благоустроенную квартиру в Ростове и частный дом в Батайске. 

Но их путь в никуда начался в 2007 году, когда водитель грузовика Игорь Эдуардович и уборщица НИИ Наталья Александровна оформили в банке небольшой кредит. 

Его возврат оказался бегом по кругу – вносимая сумма покрывала лишь проценты. Чтобы снять с себя эту кабалу, решили взять кредит в другом банке и рассчитаться с этим. Потом почему-то появился третий банк, чтобы вернуть долг второму. Словом, их кредитная история закрутилась совсем не в том направлении.

Тут еще у Игоря Эдуардовича пошатнулось здоровье. Диабет отражался на ногах, и гонять на машине по всей стране, как прежде, он уже не мог. Доходы семьи упали. К тому же на лекарства нужны были немалые деньги. Словом, вносить платежи по кредиту они больше не могли. Заимодавцы звонили и грозили.

Решили, что нарастающий долговой ком остановят, если продадут квартиру в Ростове, купят частный дом в соседнем городке Батайске, а разницей в их стоимости погасят долг.

– Но дом в Батайске обошелся нам дороже, чем планировали, да и требовал средств на ремонт, – говорит Игорь Эдуардович.

Наталья Александровна – главный инициатор и стратег всех финансовых операций предлагает взять еще кредит. Сделать это с их кредитной репутацией было непросто, поэтому заемщик нашелся лишь в Волгодонске : дал 300 тысяч на год  под залог на дом в счет обеспечения исполнения обязательств по возврату денег. 

Ему Чепковы тоже не смогли вернуть долг. Как раз в этот период у Игоря Эдуардовича началась гангрена ноги, и он попал в больницу, что уже само по себе предполагает финансовые затраты. 

В конце концов судебные приставы выставили дом на торги и продали всего за миллион тридцать пять тысяч рублей. Часть их долгов погасили вырученными деньгами, часть – так и осталась неуплаченной.

Все кредитные подробности были описаны в нашей публикации «Долговая яма» в номере от 29 апреля 2014 года. 

На съемной батайской квартире, куда перебрались Игорь Эдуардович и Наталья Александровна, я тогда их и застала. Они рассказывали о продолжающихся звонках банков и коллекторских агентств. 

Некоторые разговаривали с Натальей Александровной очень жестко. Игорь Эдуардович вступался за супругу. Но когда пытался у нее выяснить – сколько и кому они еще должны – натыкался на стену. Она резко обрывала его и не желала говорить на эту тему. Он до сих пор так и пребывает в неведении относительно оставшейся суммы долга, потому что в свое время как-то в это не вникал. 

В июне этого года Натальи Александровны не стало. Она ушла быстро и как-то странно. Потеряла на кухне сознание. «Скорая» забрала ее с подозрением на обострение диабета, который она приобрела вслед за Игорем Эдуардовичем и не исключено, что на нервной почве. Но из обычной больницы ее молниеносно выписали с направлением в туберкулезное лечебное учреждение. 

После ее смерти Игорь Эдуардович совсем растерялся и не знал, куда податься. Съемное жилье давно было не по карману. О том, чтобы перебраться к теще, у которой частный дом в Ростове, вообще речи не шло. Хорошо еще, что разрешила пожить у себя 26-летнему внуку Максиму. 

«Она человек непредсказуемый! Да и отношения у нас с ней почему-то никогда не были хорошими. Не нравился я ей, и все тут! А после того, как мне ногу ампутировали – и вовсе, – говорит Игорь Эдуардович. – Спасибо, Григорий – мой знакомый еще с 80-х годов – помог поселиться в этом производственном помещении. Другие хорошие люди – Сергей и Николай – сделали здесь нормальное освещение. Очень благодарен им за это. Одна добрая женщина Софико работает в столовой и тоже проявляет сочувствие». 

Но и он, и все сочувствующие понимают, что зимой ему здесь придется туго. Батарея маленькая, а на окне одинарное стекло. К тому же вокруг – лишь другие производственные помещения, что само по себе не греет ни мысленно, ни реально. 

– Я, конечно, понимаю, что жизнь сложилась непросто. Даже стихотворение написал, в котором строчки: «Но жизнь – не школа. Не исправишь, стирая ластиком дневник». И все-таки еще теплится надежда на добрых людей. Может, кто-то предложит за очень умеренную плату комнатку с удобствами или кому-то нужно просто присмотреть за домом... А может, откликнутся бывшие одноклассники по ростовской школе № 80 или однокурсники-втузовцы?»

Он осваивает протез, который недавно получил, и, несмотря на всю нынешнюю бытовую запущенность, старается не опускаться и оставаться человеком : на костылях носит мыть посуду в другие помещения, где есть вода, купается в тазу, который тоже наполняет с большими сложностями. 

Единственая его связь с миром – маленькое окошко. Несмотря на то, что через него заливает дождь и проникает холод, не соглашается затянуть клеенкой. Боится, что тогда мир вообще потеряет для него свои очертания.

Продолжение читайте здесь.