Что мешает оказывать помощь тем, кто в ней очень нуждается?
Поинтересовалась: какой номер у интерната и кто благотворитель. На листе формата А-4 глаз сразу зацепился за «странность» – благотворительный фонд зарегистрирован на другом конце страны – в Красноярском крае, в городе Уяр – до недавнего времени просто маленькой железнодорожной станции с численностью жителей чуть более двенадцати тысяч человек.
А в самом таганрогском интернате мне тогда сообщили, что ничего не знают о сборе для них пожертвований.
Потом вокруг деятельности фонда поднялся шум в разных городах страны – Новороссийске, Петербурге, Йошкар-Оле, где подростки тоже собирали деньги на улицах. В Петербурге даже организовали «круглый стол» на тему «Проблемы противодействия мошенничеству в сфере благотворительности».
Оказалось, никаких бухгалтерских процедур особо не соблюдалось: на работу принимали несовершеннолетних, которым платили в среднем 20% от собранных денег, остальные – просто выгружались из боксов и расходовались. Как – до конца не понятно. При том, что при изъятии денег из бокса должна созываться специальная комиссия и составляться акт.
Вскоре фонд от греха подальше съехал из своего офиса – маленькой комнатки в центре Ростова – и растворился в неизвестном направлении. Но неприятный осадочек в душе у граждан остался.
Были еще совсем дети – лет 10, нанятые другим благотворителем, предлагавшие за 50–100 рублей купить зубную щетку, браслетик либо значок и обещавшие, что это – наш вклад в дело помощи больным детям.
– Вырученные от продажи деньги относим в офис, – рассказали они мне тогда, сидя на парапете подземного перехода. – С каждой продажи получаем 10–20 рублей!
Больше их тоже не видно на улицах Ростова. Так кто были благотворители и кому помогли?
Теперь набирает обороты новый «благотворительный» скандал. Житель Новочеркасска Владимир Клинчев пытается остановить деятельность благотворительного фонда «Жизнь», вызвавшегося помочь в сборе средств на лечение его маленькой дочери Кати.
Когда девочке было два с половиной года, у нее обнаружили опухоль головного мозга. Операцию сделали в Москве по квоте, но со временем МРТ показало, что опухоль опять дает о себе знать. В Ростовском онкоинституте девочке назначили химиотерапию.
– Конечно, нам требовались средства на лекарства, на поездки в Москву, – рассказывает Владимир Анатольевич. – Я находился в таком эмоциональном состоянии, что хватался за всякую малейшую возможность помочь нашей девочке, поэтому согласился предоставить выписки из ее истории болезни, фото и тому подобное, а также подписал договор, в подробности которого не вчитывался. Не до того было!
Вскоре и правда во многих магазинах Новочеркасска, Ростова и ближайших окрестностей появились ящики-накопители с фото Кати, описанием ее недуга и просьбой о помощи.
Но, как уверяет Владимир Анатольевич, за эти три месяца он получил от благотворительного фонда всего 5000 рублей.
– Хотя вместе с общественниками мы проехали по магазинам и опросили десятки продавцов и директоров, которые пояснили, что видели в ящиках купюры по 50, 100, 500 и даже 1000 рублей, которые каждую неделю извлекаются поставщиками пива, – говорит Владимир Анатольевич. – В августе я задал вопрос председателю фонда Михаилу Кочеву о количестве собранных средств. Он ответил, что около 50 тысяч рублей. Обещал перечислить в течение дня, но – ничего не произошло. 6 октября я расторгнул договор с благотворительным фондом в одностороннем порядке, отправив телеграмму. Но и после этого ящики-накопители продолжают находиться в магазинах. Получается, именем моей дочери просто прикрываются!
Между тем сам председатель фонда Михаил Кочев уверяет, что все совсем не так: «Вы читали договор, который подписал Клинчев? Из него следует, что мы готовы оплачивать лекарства, проездные документы при условии предоставления подтверждающих бумаг. Разве это неправильно? Но за все время никаких рецептов, билетов и прочего мы от него так и не получили!»
– А как бы я их передал, ведь офис фонда на улице Беляева закрыт, дозвониться получается с трудом, а если и удается, то ответ один: председатель где угодно – в Краснодаре, Белоруссии, но только не здесь! – держит удар Владимир Анатольевич.
– Да, наш офис закрыт, потому что мы задолжали за его аренду. Но я готов встретиться в любом месте Ростова! – заверяет Михаил Викторович.
Между тем Владимир Анатольевич уже направил заявления в полицию, в прокуратуру, в юстицию, в налоговую и даже в ФСБ с просьбой провести по данному делу проверку – изъять финансово-хозяйственные документы, данные по движению денежных средств.
Правда, что из этого выйдет – пока неясно. «Участковый сказал, что скорей всего в возбуждении уголовного дела откажут, так как неизвестно точно – сколько было собрано средств! – говорит Владимир Анатольевич. – Но пусть фонд хотя бы больше не использует детей с целью обогащения!»
«Жизнь» же по-прежнему считает свой проект помощи детям хорошим – ему просто помешал лишний шум…
Кстати, московский фонд «Жизнь» открестился от ростовского тезки, сообщив, что не имеет с ним ничего общего.