
Темной осенней ночью в хуторе Семимаячный воры вынесли из частного музея Ивана Михайловича Жмурина все, что он собрал за всю свою жизнь…

МЫ НЕДАВНО встретились. Он забирал из редакции свои архивные материалы, которые он ранее предоставлял для публикации – о годах Великой Отечественной войны, о людях – работниках колхозов юга Белокалитвинского района и исторических событиях.
– Дело всей моей жизни перечеркнули в одночасье, – грустно констатировал мой собеседник. – А как все начиналось! Сколько было планов. Казалось, «сбыча мечт» близка. Реальна надежда – оставить свой яркий след в жизни и истории хуторов Голубинки, Грушевки и Семимаячного. Для этого понадобились годы упорного труда, немалые финансовые затраты, бессонные ночи. И вот – крушение этих надежд и «мечт».
Несколько лет назад в небольшом доме на окраине хутора он открыл музей. Тогда я к нему приехал, и он с гордостью рассказывал, как почти полвека собирал экспонаты. Работал простым пастухом в колхозе, в степи находил удивительные образцы камней. Тащил домой предметы казачьего быта и истории родного хутора. Мечтал когда-либо все это систематизировать и открыть музей, в котором ученики и их родители могли бы знакомиться с этапами развития и становления Семимаячного. Ведь важно знать свою историю и людей, прославивших хутор.
Для того чтобы исполнить свою заветную мечту, Иван Михайлович Жмурин за свои деньги купил старый казачий домик. Сделал косметический ремонт и перенес туда экспонаты.
Перед изгородью, у калитки, у него были собраны каменные тесаные катки и жернова. Именно с помощью этих нехитрых приспособлений наши предки обмолачивали снопы пшеницы и ячменя, жита и проса. Большие катки использовались для обмолота твердых сортов пшеницы, совсем маленькие – для обмолота проса.
Дальше, на участке, под открытым небом он выложил камни, где отпечатались причудливые листы папоротника, насекомые, черви и другие обитатели доисторической флоры и фауны.
В доме на столах разложил старинные серпы, удила и другие принадлежности конной упряжи. Здесь даже были огромные подковы и элементы упряжи лошадей-тяжеловесов, которые побывали на донской земле во время Великой Отечественной войны в составе немецких и румынских обозов.
ОТДЕЛЬНО Иван Михайлович оборудовал уголок шахтера. Настоящая коногонка, орудия труда, с помощью которых шахтеры вручную «крушили» лаву (различные кирки). Также в экспозиции представлены образцы угля и породы. Большой раздел был посвящен знаменитым землякам, которые прославили не только хутор Семимаячный, но казачий Дон и Россию. Почти три десятилетия по крупицам он собирал информацию о колхозном строе, участниках Великой Отечественной войны, вдовах, работниках тыла и детях войны.
У Ивана Михайловича были бесценные списки семимаяченских казаков – участников Русско-японской, германской и Гражданской войн. Очень многих уже нет в памяти хуторян, да и хуторян, которые знали и помнили их, уже не осталось. Жмурин прошел по дворам. Записал воспоминания очевидцев о времени коллективизации. Так, зловещую роль в раскулачивании сыграл один иногородний житель Семимаячного. Он был родственником первого председателя колхоза Федора Никитича Сапрыкина.
Иван Михайлович вспоминал: «Известно, что далеко не все наши хуторяне положительно отнеслись к коллективизации. Многие из них прятали, закапывали в сараях и огородах имущество, зерно. Резали птицу и скот. Все делали по ночам. А неутомимый «разведчик» тайком залазил в сараи и на деревья. Он выслеживал тех, кто пытался что-либо утаить. По утрам докладывал обо всем комиссии и получал за свою «работу» водку, продукты и табак».
В музее Ивана Михайловича Жмурина были собраны документы и рукописные воспоминания о пострадавших в годы коллективизации. Списки тех, кто погиб на поле брани в годы Великой Отечественной войны. Военные и послевоенные годы были очень тяжелыми для тружеников сельского хозяйства. Женщины – основная рабочая сила в колхозе. Заботясь о своих детях, они тайно приносили с собой в карманах зерно, чтобы ночью его смолоть на зернотерках и накормить голодных детей. Они очень рисковали…
Я ПОМНЮ, как он мне показывал воспоминания очевидцев. Вот одно из них: «Однажды в правление колхоза «Комсомолец» приехал участковый милиционер – человек очень грубый и жестокий (говорили, что, когда его выгнали из милиции, он пошел работать на шахту и там погиб в результате обвала, который произошел не без помощи тех, кого он обидел…). Участковый зашел к председателю колхоза и сказал, что есть сведения о хищении зерна с тока и надо из активистов организовать засаду, чтобы изловить расхитителей. Этот разговор услышала секретарша Мотя (Матрена Яковлевна Помазкова). Она рассказа бухгалтеру, и та посоветовала: «Мотюшка, беги в степь, предупреди баб, а то беда будет!» Ей удалось опередить милиционера с активистами и предупредить женщин. Они действительно несли домой зерно. Кто – в карманах, кто – в рукавах фуфаек, кто – в самодельных сумочках, спрятанных под одеждой. Зерно высыпали в ближайшем овраге, проклиная засаду. В этот раз беда миновала. Но в другой раз удалось задержать 8 женщин – Е.В. Помазкову, А.Е. Терелецкову, М.Е. Залепилову, Е.И. Колпакову, К.И. Иванову, А.Ф. Слышкину, О.Е. Смелову и С.Н. Солохину. Все они получили три года лишения свободы, и лишь последней – Солохиной удалось избежать наказания, и то лишь потому, что в зале суда во время прощания с четырьмя малолетними детьми, которые оставались сиротами и рыдали, причитая: «Мамочка, мамочка, ну куда же ты?!», мать упала без чувств на пол…
У судей тогда дрогнули сердца, и ей заменили реальный срок условным».
Эти и множество других фактов того времени записал Жмурин и хранил воспоминания в своем музее. Я еще раз повторю – бесценные материалы и свидетельства очевидцев. Все это было….
Помню, в свое время через газету «Перекресток» обращались к юртовым казакам и руководству Белокалитвинского городского музея. Цель была одна – чтобы заметили и помогли хуторскому энтузиасту-краеведу. Он мечтал, что к нему в музей будут возить из города и окрестных хуторов учащихся школ, которым бы он мог много рассказать о тех экспонатах, которые годами собирал. Но никто не нашел ни времени, ни сил, чтобы обратить внимание на этого человека и помочь в реализации его начинаний.
И вот – крушение надежд! Жулики вынесли из музея все. Самовары, старинные печатные машинки, предметы быта казаков, инструменты шахтеров и огромную коллекцию минералов. По словам Ивана Михайловича, полиция разводит руками, мол, ищи ветра в поле…
Но ведь не может так быть, чтобы вообще никаких следов не осталось, и на рынке не «выплыли» те или иные предметы коллекции. Хотелось бы внести оптимистические нотки, но не получается…
А ведь Иван Михайлович Жмурин с неутомимой энергией и завидной последовательностью по крупицам собрал информацию о родной земле и о тех людях, которые здесь живут. Все это делал для людей. Для потомков. С надеждой сохранить и передать как эстафетную палочку память…
Александр КРАВЧЕНКО
Газета «Перекресток»
Белокалитвинский район

