«А ещё я жила с двумя африканками!» — обычно так я разбавляю пресные разговоры за жизнь/погоду и подогреваю интерес к себе новых знакомых. Тем же я привыкла отвечать на уже ставшими банальностью вопросы о толерантности и веротерпимости.
В обоих случаях дальше обычно следуют «охи-ахи» и расспросы о том, как это было, ну и признаки крайнего изумления на лицах собеседников.
Так уж сложилось, что на втором курсе довелось мне переселиться из комфортной съемной квартирки в тесные и «слегка» обшарпанные стены университетского общежития для иностранцев. На дворе был разгар финансового кризиса, родители затягивали пояса потуже, а мы с подругой обивали двери родного деканата, пока нам не выделили два желанных и необходимых места в общежитии. Для иностранцев.
Наверное, с того момента и началась моя настоящая студенческая жизнь. Я как сейчас помню долгий спич мамы о том, что мужа-иностранца она не потерпит, и как я вообще выживу в этом «мультикультурном безобразии». Меня надвигающиеся перемены жутко веселили, было и страшновато немного, но безумно интересно.
Новые «родные пенаты» встретили дурманящим запахом жареной селедки. Я и раньше слышала про нетривиальные вкусы местных студентовафриканцев, но чтоб так сразу Стояли мы на первом этаже, а «амбре» доносилось с шестого. С тех пор я их этаж так и прозвала «инфернальный», да простят меня его нынешние жители.
Меня поселили на восьмом этаже вместе с девочками из Анголы Эуженией и Мирэль. Первое впечатление ослепительно белые зубы на фоне шоколадной кожи, светлые ступни и ладошки, копна черных густых волос и сладкий-сладкий запах ванильки в комнате. Сказать, что было непривычно не сказать ничего, зато нескучно!
Вскоре Мирэль съехала, и мы остались с Эуженией вдвоем. Несмотря на то, что соседка уже четвертый год жила в России, с великим и могучим у нее так и не сложилось. У меня с португальским родным для Эужении было вообще «никак». Общались на диалекте из ломаного английского, русского и спасительного языка жестов. Родители постоянно интересовались: «Ну как там твоя Женька?»
Я обожала слушать, как она «щебечет» на своем португальском во время длинных телефонных разговоров с домашними, путает ударения (её «мУка» и «землЯки» до сих пор вспоминают наши общие знакомые). От нее я узнала, что знаменитая «Ламбада», оказывается, практически их народная песня грустная, о неразделенной любви, а наши русские борщи, пирожки и пельмешки враги для точеной ангольской фигурки похуже забугорного «Макдоналдса». И если языковой барьер мы так до конца и не преодолели, то гастрономическое понимание нашли быстро. Женька готовила рис с морепродуктами, каши из банановой крупы, ореховое масло, кокосовую заправку, а я, в свою очередь, приучила её к домашней лапше, винегрету и вареникам. Потом обе, вздрагивая, смотрели на табло весов.
Однажды она наплела мне перед парами африканские косички. Дело тогда это было не такое распространенное, поэтому я сорвала бурю восторженных эмоций. А к нам в гости зачастили мои одногруппницы «с Женькой познакомиться».
Эужении очень нравилось, что в Ростове можно спокойно носить золотые украшения. «В Анголе небезопасно ходить после 22.00; если местные хулиганы увидят золото, то обязательно расстанешься либо с ним, либо с жизнью», рассказывала подруга.
Спустя три месяца выяснилось, что у Жени остались «хвосты» и с юрфака её отчисляют. Не скажу, что она убивалась от горя, скорее, напротив, в ней проснулась маленькая девочка, которой очень захотелось обратно домой, к родителям. Последние дни мы непрерывно рыдали. Писали друг другу трогательные пожелания «на потом». А перед отлетом, когда мои родители передали кучу банок с вареньем в качестве гостинцев, мы судорожно прикидывали в уме, как пройти контроль по весу багажа в аэропорту. Расставаться было грустно.
Но свято место пусто не бывает.
Следующей соседкой стала Аманда из Монголии, пожалуй, самый амбициозный человек, с которым мне посчастливилось познакомиться. Пытаясь доказать своему парню, что чего-то стоит, Аманда бросила университет в своей стране и приехала учиться на журналистку в Россию.
Русским она владела в разы лучше предшественницы, поэтому проблем с общением у нас не возникало. Соседка активно участвовала в общественной и спортивной жизни вуза и даже города, поэтому нашу комнату редко покидали многочисленные гости. Мы часто устраивали многонациональные посиделки, когда собирались арабы, китайцы, монголы, немцы, албанцы, финны, африканцы, и каждый приносил свое национальное блюдо. Так я впервые попробовала курицу, варенную в кока-коле по китайскому рецепту, монгольскую водку, конфеты из козьего молока, мясо по-арабски и еще массу кулинарных изысков. Аманда угощала нас монгольским пловом и заставляла есть его китайскими палочками, приговаривая, что весь оставшийся рис это деньги. Стоит ли говорить, что после этого в чашах бедных студентов не оставалось ни крупинки?!
Апофеозом таких мультикультурных посиделок стал её день рождения. В учебном классе собралось порядка 60 человек, из которых было пять русских девчонок, а география остальных гостей простиралась от Африки до Таиланда. Мы пели песни, каждый свои, делились традициями, заучивали фразы на разных языках. А закончилось все хоровым, практически на чистейшем русском, исполнением «народной» для всех «Ой, мороз, мороз».
За год мы очень сдружились, и Аманда стала самой русской монголкой. В этом году она защитила диплом бакалавра и вернулась домой, где её ждало место редактора ток-шоу на главном монгольском канале (по аналогии с нашим «Первым каналом»).
Сейчас я заканчиваю университет, студенческая жизнь подходит к концу, но так приятно порой вспомнить своих родных иностранцев, обшарпанные стены общаги, наши посиделки и болтовню на всех языках сразу. И так тепло на душе становится как после рюмочки той самой монгольской водки =)
Анастасия КОЛИСАН
Фото из архива автора