Они были работящими казаками, любили Дон, землю и Отечество – гласит надпись на памятнике, деньги на установку которого собирали всем миром. Инициатором увековечения памяти репрессированных земляков стала местный краевед, директор средней школы Елена Филина. В школьном музее хранится немало материалов, посвященных истории родного края, что по крупицам собирают школьники и учителя.
— Так уж вышло, — рассказывает Елена Ивановна, — что долгие годы замалчивалась одна из самых трагичных страниц в судьбе донского казачества — политический террор. В нашей станице он коснулся многих моих земляков. Я и сама прихожусь внучкой двум репрессированным, а потом реабилитированным дедам – Федору Алексеевичу Попову и Стефану Даниловичу Андрееву.
Когда Елена Филина занялась поиском сведений о своих родных, к ней стали обращаться и другие станичники, чьи деды и прадеды оказались жертвами политических репрессий. Они несли в школу фотографии и другие скупые документы того времени. Просили узнать подробности о причинах жестоких расправ над «врагами народа».
И она вместе с ребятами и педагогами делала запросы в различные архивы и инстанции, с болью вчитываясь в протоколы допросов и постановления судов, где в своем большинстве стояла страшная надпись: «расстрелять». Ее дед по материнской линии Федор Попов был тоже объявлен врагом народа. Его, фельдшера, обвинили в пособничестве белой армии и участии в саботаже советской власти.
— Мне удалось выяснить, что в те годы произошел массовый падеж колхозного скота, — делилась Елена Ивановна. — Причины, конечно, никто не выяснял. В станицу Константиновскую, где находилось здание суда, привезли ветеринаров. Мой дед сначала на все вопросы отвечал отрицательно, а потом вдруг признал свою вину. О том, почему он это сделал, можно только догадываться. В итоге его вместе с другими арестованными по этому делу расстреляли.
Это было в тридцать седьмом году. А в пятидесятых реабилитировали. Вернули честное имя. Только ведь самого человека назад не вернуть. Как и десятки моих односельчан. Многие семьи даже сегодня не знают, где похоронены их родные. По документам мой дед был расстрелян где-то в Ростове. А по рассказам старожилов исполнение приговоров производилось в одной из константиновских балок.
Елена Филина вместе с другими членами школьного поискового отряда, постоянно собирая все новые сведения, решили увековечить память незаконно репрессированных земляков. Заказали памятный знак и мемориальную доску.
Открыть его решили в торжественной обстановке как дань памяти от благодарных потомков с покаянием. И вот в День народного единства на станичной площади напротив православного храма собрались представители власти и казачества, местные жители и приехавшие из других мест гости.
Многие на митинге не скрывали набежавших слез – слишком горькими оказывались воспоминания. И благодарили всех инициаторов установки памятного знака за благое дело.
— Главное — это память, — говорили участники митинга. — Нельзя повторять ошибок прошлого, когда народ делят на части. Режут по живому.
У Людмилы Виниченко попали в жернова репрессий два прадеда — Никита Григорьевич Вифлянцев и Федор Селиверстович Фролов. У Таисии Мордасовой — ее дед по отцу Иван Павлович Орехов…
В скорбной тишине одна за другой зачитывались фамилии невинно пострадавших.
Их уже сегодня не шестьдесят пять, как на мемориальной доске, а семьдесят шесть. Просто по техническим причинам нанести не успели.
К подножию памятника легли охапки живых цветов. Его освятил православный священник. А жители еще долго стояли у гранитной плиты, на которой, словно слезы невинных жертв, проступили капельки осенней росы.
