Речь - о юбилейной выставке Московской студии военных художников им. М. Б. Грекова. Ее жемчужиной и критики, и публика, как уже сообщало «НВ», называют графические листы Николая Жукова - работы, выполненные им во время Нюрнбергского процесса в 1946 году.
Мастерство Жукова восхищает. Но вместе с тем удивляет сам факт: на процесс, где судили нацистских преступников, откомандировали художника, чтобы он делал с него зарисовки... Ведь все же середина ХХ века на дворе, давно уже есть и фото-, и кинокамеры…
Наши современники объясняют это обстоятельство по-разному. Вот какое размышление я услышала в этой связи:
- За рубежом принято не фотографировать течение судебного процесса, а зарисовывать. Поскольку дело было в Нюрнберге, наши, вероятно, решили поддержать эту старую традицию.
Конечно, это не так. Во-первых, традиция судебных зарисовок не немецкая, а американская. Во-вторых, Нюрнбергский процесс освещался очень широко. Его ход запечатлевали на фото- и кинопленку, судебные слушания транслировали по радио.
Почему же для освещения этого международного трибунала наша страна послала еще и художника Жукова?
Прежде всего — не одного Жукова. От СССР в Нюрнберг для освещения работы международного трибунала прибыла целая делегация, в состав которой входили журналисты и писатели, кинематографисты, фотографы, художники. Были в этой делегации и знаменитые карикатуристы Кукрыниксы, и их не менее известный собрат Борис Ефимов.
Художник Николай Жуков представлял на Нюрнбергском процессе «Правду» - в СССР газету номер один. Он был ее корреспондентом с 1943 года.
Нашим современникам это удивительно: человек, чья работа не связана ни с написанием текстов, ни с подготовкой фотоснимков, — и вдруг корреспондент... Что же делал этот корреспондент для газеты? Рисовал.
Один из старейших художников Дона, ветеран Великой Отечественной Александр Никифорович Карпун рассказывал мне, как стал в войну корреспондентом армейской газеты. Его художественный дар проявился внезапно, неожиданно для него самого. Он стал в ответ на просьбы бойцов рисовать их портреты, получалось здорово, похоже. Многие отправляли их домой вместо фотокарточек. Когда командиры узнали о таком таланте Карпуна, парня определили в газету. Фотографов на войне не хватало, фотоматериалы в дефиците. Человек, который умел быстро и точно воспроизводить натуру, нередко заменял в редакции фотокорреспондента.
Основные причины, по которым делать зарисовки на судебных процессах в США можно, а фото- или видеосъемку — нет - это забота о безопасности свидетелей, которых нельзя «светить», устранение возможных помех в работе суда.
Хотя Нюрнбергский процесс был открытым, без запрета на съемки, художники нередко ощущали преимущество перед фотографами и кинооператорами. Николай Жуков, к примеру, первоначально делал зарисовки с первого ряда. Обвиняемые, заметив, что стали объектом внимания художника, старались спрятать лицо за газетой. Тогда Жуков пересел на 15-й ряд и исхитрился делать зарисовки, наблюдая за ними в мощный бинокль. Фотокорреспонденту подобный маневр вряд ли бы удался.
Некоторые художники считают, что практика судейских зарисовок может еще появиться и в самой России. Ведь для того чтобы делать в суде зарисовки, разрешения не требуется. А для фото- или видеосъемки — требуется, даже если процесс открытый. К тому же судейский зарисовщик-виртуоз благодаря своему таланту часто способен сказать об участниках процесса больше, чем фотокорреспондент.
А Николай Жуков потом вернулся к своим нюрнбергским зарисовкам четверть века спустя и сделал на их основе еще серию для музея вооруженных сил. Однако на выставке в Новочеркасске — те самые его первые непосредственные рисунки-впечатления, в которых — дыхание самой истории.
