Кавалер ордена Славы

ПРО ЕГО ЖИЗНЬ впору снимать сериалы — тут и война, и 50 лет работы в милиции… Правда, сам Леонид Иванович современные «военно-милицейские» сериалы вовсе не смотрит, считает, что тратить на них время попросту жалко.

— Судя по всему, авторы не имеют никакого представления ни о настоящей войне, ни о реальных милицейских буднях, — считает ветеран.

Он родился 10 августа 1921 года. Когда подоспел срок идти служить, Ткаченко получил назначение в 8-ю танковую армию. В ее рядах он и встретил первый день войны под Белостоком. Неделю танкисты оборонялись в лесных болотах, теряя технику и личный состав. Пришлось отступать. Барановичи, Минск. Разбитый танковый полк расформировали, сержант Ткаченко попал на Центральный фронт в 151-й гаубичный полк наводчиком орудия. В кровопролитных боях под Вязьмой полк погиб почти в полном составе, а уцелевших его бойцов зачислили в отдельный батальон связи.

— Много чего довелось изведать в те годы, — рассказывает Леонид Иванович. — Довелось быть и наводчиком в 89-м минометном полку 3-го Белорусского фронта, освобождать Минск, Оршу, Латвию, Польшу, воевать в Восточной Пруссии. Отведал и рукопашной, когда в ход приходилось пускать ножи и штыки, приклады и саперные лопатки, и разведку боем доводилось опробовать. Орденом Славы наградили за добытого в одной из таких схваток «языка». После успехов на Балтике большую часть полка отправили на Дальний Восток, меня же — на 4-й Украинский фронт командиром гаубичного расчета. Победу встретил на рассвете 9 мая чуть левее Берлина, если по карте смотреть. Спал возле своего орудия на трофейном пуховом одеяле, когда поднялась невероятная стрельба…

Армейская служба сержанта Ткаченко продолжалась почти до конца 1946 года на территории Венгрии. Вернулся не только с орденом Славы на груди, но еще и с медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией в Великой Оте-чественной войне 1941-1945 гг.»… В милицию служить Леонида сагитировал родственник. Через полтора месяца переподготовки сержант милиции Леонид Ткаченко приступил к исполнению служебных обязанностей в 3-м отделе милиции Ростова-на-Дону.

— Времена были лихие, — рассказывает Леонид Иванович. — Территория ответственности нашего патрульно-постового подразделения протянулась от переулка Газетного до 1-й линии и от Дона до Дачного поселка. Ни одни сутки не обходились без происшествий. Справедливости ради должен отметить, что грабили и воровали тогда больше, а вот убивали меньше, чем сегодня. Другое было время, другие люди, другая страна…

В ТРУДОВОЙ КНИЖКЕ сотрудника органов внутренних дел Ткаченко всего две записи: принят на службу 12.09.1946 года, уволен 12.05.1994 года. И еще есть в ней 81 запись о поощрениях командира подразделения Кировского РОВД старшины милиции Л. Ткаченко  его командованием. В год 40-летия Великой победы бывший фронтовик за успехи в борьбе с преступностью был удостоен высокой награды Родины — ордена Ленина.

С выходом на заслуженный отдых Леонид Иванович с родным отделом связи не теряет, а двадцать лет так и вообще был председателем совета его ветеранов. В день 90-летия прапорщика милиции в отставке от всей души поздравили его младшие по возрасту и большей частью старшие по званию коллеги, среди которых немало его бывших воспитанников.

В начале милицейской службы оклад сержанта Ткаченко составлял 400 рублей. Буханка черного хлеба на «черном рынке» той поры стоила 200.

— Как удавалось вам прожить на такие деньги? Как вообще простой народ выживал?! — просто не могу не задать вопрос юбиляру.

— Лично я в свободное от службы время никогда не сидел сложа руки, — объясняет он. — В те годы одних только отопительных печей по городу довелось мне соорудить несколько сотен. И балконы стеклил, и плиточником работал. Я и собственный флигелек в свое время собственными руками соорудил — от фундамента до самой дымовой трубы. У меня, между прочим, еще  мама была отменным мастером-печником. Что касается простого народа, каждый выживал как мог. Да ведь и кое-какое продовольствие все же продавалось в продуктовых магазинах. Например, хлеб, который  называли «фондовым». По восемь рублей за килограмм. Отпускали по одной булке в «одни руки». За ним выстраивались гигантские очереди, но достояться все же можно было.

— И сотрудникам милиции приходилось стоять в общей очереди?

— Само собой. Но чаще милиционеры тогда следили  за порядком в очередях, а не стояли в них. Не станешь же в очереди маячить в милицейской форме. Без формы — пожалуйста: стой себе сколько угодно.

— А в форме что, нельзя было без очереди приобрести эту самую булку фондовую? Или, скажем, зайти в магазин со служебного хода?

— Да вы что! — машет рукой Леонид Иванович. — Какую же нужно иметь совесть? Для настоящего милиционера этакое всегда было страшным позором!