Юрьев год

Достаточно взглянуть на фотографии Семена Юрьева, сделанные в военную пору, чтобы получить ответ на этот вопрос. Семен за год, проведенный на фронте, превратился из щуплого паренька из песчанокопской глубинки в статного старшего сержанта с боевыми наградами на гимнастерке.

А ведь поначалу Семена Юрьева вообще не хотели брать в армию. Песчанокопский военком весной 43-го было завернул семнадцатилетнего парня: и годами не вышел, и на тракторе в селе кому-то надо работать. Но Семен долго терпеть не стал. Уже осенью поставил вопрос ребром: отправляйте на фронт! И добился своего.

Правда, и тогда на фронт парня, считай, мальчишку, посылать никто и не подумал. Напротив, направили в самый, можно сказать, тыл – в Батуми.

– Попали мы в грузинский полк, – рассказывает Семен Иванович. – Так его все и называли за то, что служили там в большинстве своем грузины. Спроси меня тогда, в каком роде войск мы службу несем, не сказал бы. Сам не знал. Грузинский полк – и всё тут…

Потом была пересыльная часть в Тбилиси. Но опять-таки отправили не на фронт, а в бакинскую танковую «учебку». Готовили там специалистов для боевых частей – так что, можно считать, стал Юрьев существенно ближе к цели. Премудростями вождения танка овладел быстро – благо опыт работы на тракторе имелся:

– Весной 1944-го я уже был на переднем крае…

От Баку до молдавского города Бельцы доехал их эшелон практически без остановок. До переднего края оставалось 16 километров, и этот путь они преодолели своим ходом на танках. На них и переправились по хлипкому деревянному мосту через реку Реут. Под рев немецких штурмовиков. И с марша – на исходные рубежи, подлетая на изрытой снарядами грунтовке.

А еще через несколько часов поступила команда на прорыв немецкой обороны. Начался один из решающих штурмов Корсунь-Шевченковской операции.

– В экипаже я один был необстрелянный воробей. Все остальные уже побывали на передовой, не по разу ранены были, – вспоминает Семен Иванович.

Но, как уже говорилось, на войне время сжато до предела. Провоевав ночь, юный механик-водитель чувствовал себя уже совсем не так, как утром. Увереннее, что ли. Может, потому и уцелел в этом сражении. Хотя в конце концов танк их был подбит, а сам механик-водитель контужен. Вообще потери их рота в ту ночь понесла тяжелые. Неумолимый закон войны: штурм всегда уносит больше жизней.

Когда получил Семен новый танк, то действовал уже как опытный боец. Движения стали точнее, маневры отточеннее… Бой за боем, атака за атакой – пока не закрепились на отвоеванных у немцев рубежах. Тогда танки вкопали в землю на краю молдавского села, и образовали они надежный огневой щит, прикрывавший наши позиции.

А в конце лета – новое наступление. О том, что скоро последует боевой приказ, опытные бойцы уже догадывались:

– Завтрак привезли в четыре утра. К завтраку – «наркомовские» сто грамм…

Так началась знаменитая Ясско-Кишиневская операция, в которой были окружены и разгромлены 22 немецкие дивизии. А на груди Семена Юрьева заблестела медаль «За отвагу». Впереди были тяжелейшие бои на румыно-венгерской границе и ранение.

– Погиб командир экипажа, радисту оторвало ногу. А мой помощник и земляк – Мишкой его звали – весь обгорел. Как он кричал… Как умолял добить его…

Раненного в ногу сержанта Семена Юрьева отправили в госпиталь, в Бельцы. В те самые Бельцы, откуда начиналась его фронтовая биография. А подлечили – поступила команда отправляться в глубокий тыл, в город Горький, получать технику. И так получилось, что на передовую Семен больше не попал. Стремительно откатывалась на запад война, с каждым днем все ближе становился победный май 45-го. Заканчивалось великое противостояние, и заканчивался фронтовой год, так много всего принесший в жизнь донского парня Семена Юрьева.

И закончился он, как и положено такому важному году, незабываемым историческим событием – Парадом Победы на Красной площади. В парадный строй посчастливилось стать и 19-летнему танкисту Семену Юрьеву. Суждено было Семену Ивановичу Юрьеву впоследствии еще шесть раз проходить по Красной площади уже в ветеранском строю. Но, конечно, тот июньский парад 45-го года не сравнить ни с чем.

Когда под барабанную дробь на брусчатку полетели гитлеровские штандарты и знамена, все, кто был в тот момент на Красной площади, и весь наш народ поняли: эта ликующая дробь никогда не умолкала. Сопровождала фронтовиков с самого первого дня войны. Слышалась сквозь гром разрывов и бомбежек, перекрывала треск пулеметных очередей. Так звучала вера в Победу. И это она, в конце концов, привела победителей сначала в стан поверженного врага, а потом – и на главную площадь страны.