Его звали Ефим Штокало, он был комсомольцем. На девятом году Советской власти Ефим решил переменить имя и фамилию и написал об этом в нашу газету.
Ведь с первых своих дней «Большевистская Смена», тогда ее название звучало так, была для своих читателей и другом, и помощником, и навигатором в безбрежном море глобальных и каждодневных проблем.
Ефим просил «БС» выслать ему «каталог фамилий и имен революционного характера». И что же? Раз газета — комсомольская, значит, встретила эту идею на «ура»? Вовсе нет. Ответ «другу Ефиму» напечатали в одном из июньских номеров в 1926 году, и был он довольно ироничный.
«Есть всякие имена. Ну, например:
— Робеспьер Электрифицированный.
Или: Спартак Маратович», — писала «БС», играя с именами ненашенских революционных вождей прошлого. Хорошее, мол, имя Робеспьер, и Спартак — славное имя, да только если мало что знаешь об этом Спартаке, отыскал его по каталогу, чем оно лучше для тебя
Словом, переименованию как осознанному элементу борьбы за новый быт «БС» говорила «да», а моде, пусть и с революционным антуражем, — решительное «нет».
Принял ли тот наш читатель революционное имя вроде Робеспьера Электрифицированного или одумался, под влиянием газеты остался Ефимом Андреевичем Штокало? Хочется думать, что ирония «БС» и для него, и для других таких модников оказалась полезной и даже целительной.
…В то время среди читателей «БС» было немало молодых людей, уехавших из дома для дальнейшей учебы или на заработки, утративших при этом тесные контакты с семьей, а то и вовсе — потерявших, еще в гражданскую, и дом, и семью. Газета, словно старший товарищ, пыталась на различных примерах подсказать им, как разумно организовать свою жизнь. «Вместо того, чтобы использовать получку на необходимые вещи, он каждый раз форменным образом транжирит ее на чепуху, а потом ходит почти босиком и в разлезающейся одежонке», — сообщала «БС» 10 июня 1926 года об одном таком
А вот интересно, на чепуху —
«У Розки крепкие руки. В работе она любому парню равна, — такими штрихами набрасывал Розкин портрет корреспондент МЕН. — Весь ее движимый и недвижимый инвентарь не обилен по содержанию».
Далее читатели узнавали, что «инвентарь» состоит из трех платьев: одного — праздничного, шерстяного, другого — будничного, ситцевого, третьего… Да и не платье это даже — синий халат, выданный Розке как спецодежда на ее табачной фабрике. Кроме того, в инвентарь входила пара полуразвалившихся туфель, старое зимнее пальто — оно же одеяло, пудра, мыло, пачка фотографических открыток.
Нет, это все не чепуха. Чепуха,
Смеетесь? Вам бы ее проблемы? А для бедной пролетарской девушки при том уровне жизни это было еще как серьезно.
Вера Панова, сотрудничавшая в 20-е годы с нашей газетой, описала потом подобную ситуацию в «Сентиментальном романе»: там ее герой едва не остался без штанов, прельстившись кредитом на пирожные в нэпмановском кафе.
«Чего же ей не хватает? — завершая рассказ о Розке, вопрошал МЕН и сам же отвечал:
— Двух вещей: хорошей трепки
С последней вряд ли что вышло: такие книжки нам и по сей день не по нутру.
Еще в одной публикации на тему разумной организации быта и экономного ведения домашнего хозяйства «БС» воздавала хвалу примусу и коллективизму (но прежде всего — коллективизму). Потому что трое парней, приехавших в Ростов на заработки, нуждались поначалу страшно. Даже койки отобрали у них за долги. Но парни объединились, скинулись с получки на примус, перешли благодаря этому на домашнее питание, и хватать стало и на хороший обед, и на учебники, и на репетитора — ведь все трое мечтали поступить в вуз. Такой
А популярные ныне врачебные советы массовые издания тех лет публиковали
Доктор как бы между прочим живописал ужасающую картину быта, верно, значительной части тогдашней молодежи: «Наше жилище, при всей тесноте, плохо проветривается и освещается, по углам гниет пыль, запах человеческого пота, плохо мытой посуды, залежавшегося белья заполняет комнаты, и мы к этому привыкаем с малых лет, (…) мы обращаем внимание еще разве на внешний вид: ботинки шимми, брюки в складочку, но под «лакированным» и модным одеянием — та же грязь, пот, гниение».
В общем, устами доктора «БС» учила своих читателей навыкам личной гигиены, напоминала: ноги перед сном мыть надо «хотя бы три раза в неделю». А кроме того, уже тогда предостерегала от употребления пива, колбасы, халвы и кислых огурцов, этого русского «фаст фуда», который заменял многим пищу здоровую и питательную. Словом, поднимала, как могла, культуру быта.
Но вот для кого «Большевистская Смена» была воистину народным университетом, так это, пожалуй, для сельских читателей. Специалистов на селе не хватало, и газета публиковала рекомендации по самым разным вопросам сельской жизни в надежде, что ее молодые и прогрессивные читатели усвоят сами и объяснят крестьянам, как работать на земле по новым технологиям и добиваться успехов в животноводстве, объявляла войну сусликам и т.д. и т.п.
Впрочем, сельские реалии на страницах «БС» — это отдельная тема. Поговорим о ней в следующую пятницу.