Как начинался зоопарк
О том, как и с чего он начинался, читателям нашей газеты рассказал в декабре 1926 года человек, которого сегодня называют донской легендой. Это создатель и первый директор Ростовского зоопарка Владимир Кегель.
«В 1923 году при школе-девятилетке № 3 им. т. С. М. Буденного (ныне – школа № 43 им. В. Невского – прим. «НВ») под моим руководством организовался кружок юных натуралистов, - сообщал Кегель. – Тогда уже решено было создать живой уголок, наполняя его птицами, животными. Собирая между школьниками средства, устраивая вечера естествознания, установив членские взносы, мы получали средства, необходимые на покупку живого материала, инвентаря и для постройки клеток.
Юные натуралисты самостоятельно строили клетки и сами ухаживали за своими питомцами».
Интересно, что важным своим партнером в создании зоопарка или, вернее, тогда еще только зоосада, Кегель назвал местный Союз охотников, который «приняв шефство над уголком, стал оказывать помощь, жертвуя корм, птиц, зверей и пр.».
В 1926 году юннаты Кегеля показали на выставке Союза охотников в Ростове некоторые свои живые экспонаты и получили награду за удачное разведение лисиц.
А зоосад уже в 1926 году стал реальностью (официальная дата его открытия – 1927-й), потому что, как писал Кегель в «Большевистскую смену», именно в это время ему удалось заинтересовать этой многообещающей идеей не только Союз охотников, но еще донское общество натуралистов и «отдельных лиц». Надо думать, влиятельных.
Что представлял собой Ростовский зоосад тех дней? «Общее количество зверей, птиц и др. животных – 130. Среди птиц имеются: орлан, орлы, коршун, подорлики, павлин, журавль, цапли, лебедь, гуси, утки, выпь, перепела, куропатки, чайки и т. д. Из зверей: волк, медведь, корчак, лисицы, барсуки, козули и т. д.»
«Руками наших учащихся-натуралистов заложен фундамент большого дела», - так завершил Кегель свой рассказ. Время подтвердило справедливость этих слов.
Если начальнику не платят зарплату
Прежде в большом ходу было у народа выражение «прописать в газете». Оно не имело никакого отношения к жилплощади и означало стать персонажем публикации, сообщающей о каких-то неблаговидных делах и поступках. Никто не желал, чтобы его «прописали» в газете. Ведь такие публикации, как правило, не оставались незамеченными. Засветившимся таким способом в прессе грозило как минимум общественное порицание.
Названия рубрик, под которыми выходили такие материалы, были вполне соответствующие: «Не в бровь, а в глаз», «Вилы в бок» и т.д. В «Большевистской смене» в 1926 году подобные острые сигналы печатались под рубрикой «Щелчки в нос».
Кто же становился мишенью для таких щелчков? Друзья «зеленого змия», дебоширы, картежники и прочие товарищи, чей моральный, а зачастую и внешний облик, резко отличался от идеала молодого строителя коммунизма.
«В общежитии Донктопа № 10 живут несколько комсомольцев. Вместо работы среди беспартийной молодежи эти комсомольцы занимаются карточной игрой на деньги. Такие комсомольцы вредны комсомолу». Отпустил этот «щелчок в нос» скорее всего нештатный автор газеты, подписавшийся Комсомольским Оком (такого рода псевдонимы были тогда весьма популярны).
Кто конкретно получил «щелчок в нос», открыв номер «Большевистской смены» за 10 марта 1926 года, определить сегодня непросто, да и не это теперь интересно. Отпуская свой щелчок какому-то невидимке в верхах, тов. Работник (тоже, скорее всего, нештатник, взявший себе псевдоним соответственно описываемой им ситуации) заступался за начальника.
«В Аксайском райисполкоме, - сигнализировал он через популярную газету, - предбюро тов. Стриков уже четыре месяца не получает жалование».
В свете нынешних наших реалий – не злоба дня, а совершеннейшая фантастика…