Дата публикации:
12 ноя 2020 г.
Никогда раньше не задумывался, что из века, прожитого «Нашим временем», почти четверть пришлась на мою долю. Столько всего вобрали эти годы. События, люди … И все равно кажется, что только вчера я пришел в недавно ставшую областным официозом и сменившую название газету.
1422
Фото/Видео: Аркадий Будницкий, Алексей Ковтун
До того она выходила под названием «Комсомолец» и была популярным молодежным изданием. Это название и держалось у всех на слуху. Даже сейчас нет-нет да и можно услышать:
– Так «Наше время» – это прежний «Комсомолец»? Так бы сразу и сказали!..
Да, «Комсомолец» – это было, как сейчас говорят, брендом. А родившееся новое название народ то и дело путал с «Новым временем». Что, с одной стороны, обижало. А с другой – понимали мы, что узнаваемым брендом еще только предстоит стать.
Название «Наше время» рождалось в спорах. И они внутри редакции не затихали еще долго. Многие из коллег недоумевали: зачем отказываться от раскрученного имени «Комсомолец»? В доказательство ссылались на модные в ту пору рыночные категории, кивали на преуспевшие «Комсомольскую правду» и «Московский комсомолец». Хотя последние коренным образом изменили весь свой уклад, став частными изданиями. Мы же выбрали совсем другую дорогу.
И никак не подходило молодежное «Комсомолец» для логотипа официального печатного издания областных властей. Не подходило даже не идеологически, как многие до сих пор считают, а, скорее, стилистически. Так и появилось «Наше время».
Здесь стоит заметить, что инициатива смены названия исходила отнюдь не от власти. Если и поговаривали в правительственном здании на Социалистической, 112, о переименовании, то вовсе не стремясь «продавить» такую идею. Власти в ту пору дел и без того хватало. А что до прессы, то она тогда повсеместно воспринималась как самостоятельный и равноправный партнер. Понятие «четвертая власть» вовсе не являлось фигурой речи. Это потом оно подзатерлось. А в 90-е годы чиновники журналистов называли коллегами на полном серьезе. Собственно, мы такими и были. Коллегами, взаимодействующими в рамках одной системы. И даже вне зависимости от направленности издания.
Для журналистики эти лихие времена оказались порой расцвета.
Для журналистики эти лихие времена оказались порой расцвета. Рождались новые издания, теле- и радиоканалы. Не все, конечно, блистали мастерством, но большинство было интересно. Только в Ростове в середине 90-х было зарегистрировано добрых полторы сотни газет и журналов. Ненадолго внутри наших СМИ установилось фактическое равенство. И что районная газета, что областная читались с не меньшим интересом, чем какое-нибудь федеральное издание. Так что не существовало в нашем деле тогда ни первых, ни главных, ни столичных, ни провинциальных журналистов. Это деление возродилось уже позже. А пока все издания и люди, в них работающие, отличались «лица необщим выраженьем». Этому постоянно приходилось соответствовать. И это было захватывающе интересно.
Интерес к печатному слову в те времена был всеобщим, тиражи газет росли как на дрожжах.
Впрочем, и события, которые приходилось освещать, захватывали не меньше. Чекисты, к примеру, приглашали прессу поучаствовать в учениях по освобождению заложников из захваченного террористами самолета. После нашумевшей драмы с захватом ростовских школьников бандой Алмамедова такие учения проводились частенько. Перед журналистами открывались двери до той поры секретных архивов. Запомнилась карандашная подпись Дзержинского на одном из документов…
А сколько было митингов, пикетов и прочих акций! Какие страсти кипели! Как-то по пути в редакцию, пробегая мимо резиденции донских властей – Дома Советов, увидел, как несколько молодых людей приковались цепями к входу в здание. Как они сами объявили, – в знак протеста против строительства Ростовской АЭС. Позже выяснилось, что все «скованные одной цепью» – из племени профессиональных протестантов. Из тех, кому все равно, против чего протестовать, лишь бы протестовать.
Понял это, когда застал одного из них – Сашу Зимбовского - лежащим на газоне в Екатеринбурге, уже перед администрацией Свердловской области. И снова в знак протеста. Кажется, против неплатежей учителям… Он и сейчас, бывает, выступает в эфире и появляется в сети с разными протестами. Представляют его то как профсоюзного активиста, то как общественного деятеля. Звучит все сказанное в его исполнении как своеобразный привет из девяностых.
Доведенные до ручки так называемой реструктуризацией отрасли, шахтерские города выходили на митинги, а работники шахт перекрыли важнейшие железнодорожные магистрали.
Еще одна диктофонная запись. Это уже «рельсовая война» в мае того же 98-го года. Доведенные до ручки так называемой реструктуризацией отрасли, российские шахтеры перекрыли важнейшие железнодорожные магистрали. В том числе вышли на рельсы СКЖД и горняки «Ростовугля».
Спасать ситуацию был отряжен из Москвы первый вице-премьер Борис Ефимович Немцов. (на фото слева – тогдашний губернатор области Владимир Чуб и мэр Шахт Сергей Понамаренко).
Спасать ситуацию был отряжен из Москвы первый вице-премьер Борис Ефимович Немцов. Находился молодой «вице» тогда в большом фаворе, и на него в столице немалые надежды возлагали. За Немцовым в Восточный Донбасс потянулась армада журналистов. В то время, как многие из столичных мэтров проводили время кто за фуршетными столами, кто, фотографируясь на фоне терриконов, журналисты из региональной части пула мотались по терпящим бедствие шахтам. Там внимательно слушали горняков. А потом возвращались в центр событий – на шахтинский вокзал. И снова слушали и разговаривали.
Народ напряженно ждал хоть какого-то решения, выхода из тупика.
С сидящими на путях шахтерами, с пассажирами остановившихся поездов…Многое из услышанного тогда составляло основу моментальных репортажей в номер и аналитических статей. Мне лично набранной тогда информации хватило на целый цикл под рубрикой «Шахтинский тупик».
Шахтеры заставили центральную власть забеспокоиться. Отчаявшиеся люди вышли на рельсы и перекрыли железнодорожное сообщение в стране.
И, наверное, не случайно, а понимая, кто будет создавать общественное мнение, свои по нескольку раз на дню собираемые брифинги Немцов адресовал, в первую очередь, региональным журналистам. Почувствовал, значит, что подлинную картину способны дать только они…
Но если сам конфликт тогда удалось как-то разрулить, то роль первого «вице» в том была, прямо скажем, не самая значительная. Решающее слово осталось за тогдашним главой регионального правительства Виктором Николаевичем Анпилоговым и шахтерским лидером Владимиром Дмитриевичем Катальниковым. Шахтеры прислушались именно к этим людям, и Северо-Кавказская магистраль была разблокирована.
На митинге на импровизированной сцене стояли и представители центральной власти (Борис Немцов), и местной (Виктор Анпилогов), и шахтерский лидер Владимиром Катальников.
С тех пор уже больше двух десятков лет минуло. Угольный вопрос так до сих и не решен, хотя подвижки к тому вроде как регулярно обозначаются. Нет с нами и некоторых из участников шахтинской драмы. Убит в центре Москвы Немцов. Из обласканного властью претендента на президентство он со временем превратился в непримиримого оппозиционера. Два с лишним года назад ушел из жизни Катальников. Один из старейших донских парламентариев, он много сделал для создания на Дону системы социального развития. Каждый из этих людей сказал свое слово в политике. А чье весомее – пусть рассудит жизнь.
Как наивно выглядят сегодня эти люди, пытавшиеся в далеком 1998-м изменить курс, которым пошла Россия.
А вот контакты с Белоруссией сохранились. Было время, когда в составе делегации представителей российской региональной прессы обязательно присутствовал и журналист «Нашего времени». Диалогу с российскими регионами президент Лукашенко явно уделял повышенное внимание. И осенью каждого года, в финале поездки очередной делегации российских журналистов обязательно проводил обстоятельную пресс-конференцию. Благо, умения общаться с прессой ему не занимать.
Довелось и мне поговорить с белорусским президентом на предмет кооперации в сельхозмашиностроении. Тогда на слуху у всех было его предложение о покупке активов «Ростсельмаша». Интересный разговор, надо сказать, получился. Вот только в аргументах Александра Григорьевича насторожила категоричность, с какой он вынес приговор донскому комбайностроению: мол, развалилось…Тогда, пожалуй, впервые подумалось: отрывается белорусский президент от реальности. Недавние события в республике, увы, подтвердили обоснованность тех опасений.
Пристальное внимание к региональной жизни в российских пределах не только одни наши «бывшие» демонстрировали. Интерес такой овладел и западной прессой. В редакционных коридорах то и дело появлялись наши коллеги «из-за бугра». Шефа американского агентства Ассошиэйтед пресс» интересовал взгляд «НВ» на разразившийся в Ростове шпионский скандал. Представители Европарламента два часа провели в стенах газеты, пытаясь вникнуть в особенности российской избирательной системы. Корреспондент немецкой «Зюйддойче цайтунг» обеспокоился «концентрацией российских войск в районе границы с Украиной». Пришлось объяснять человеку, что Ростовская область является приграничной по своему географическому положению, и войска, стоящие здесь испокон веку, просто некуда девать. На тон публикаций немецкого коллеги разъяснения, впрочем, повлияли мало…
Баловали Ростовскую область своим вниманием и иностранные дипломаты. Безусловное первенство здесь осталось за британским послом Родериком Лайном. Наезжал он в Ростов каждый год. И не по разу. Теперь понятно, чем был вызван столь пристальный интерес посла. Лайн с английской стороны курировал совместный проект по переподготовке наших увольняемых из армии офицеров. Ясно, как важен был тот проект для бывшей «владычицы морей». Для нее ведь всегда важным оказывалось все, что ослабляло Россию…
Но человеком сэр Родерик был весьма обаятельным, и ростовские журналисты в Ростове к нему относились тепло. Из своего общения с британским послом вынес впечатление, что симпатию к нашим краям Родерик Лайн проявлял вполне искренне, а не только демонстрируя по роду службы. Оттого, наверное, и оказался не у дел по мере смены политического климата на своей родине. Честно говоря, трудно представить голос сэра Родерика в хоре безумцев, обвиняющих Россию то в отравлениях Скрипалей то в прочих свалившихся на мир бедах.
Было время, когда едва ли не каждый вновь назначенный посол США считал своим долгом побывать на Дону. Во время интервью американского посла Александра Вершбоу "Нашему времени". Интервью состоялось по просьбе американской стороны.
Было время, когда побывать на Дону стремился едва ли не каждый вновь назначенный посол США. А приехав сюда, искал контакта с местными СМИ. Так, довелось мне взять интервью у Александра Вершбоу – по просьбе американской стороны. Блестяще подготовленный дипломат, он тогда преподал мне урок двойной морали. Прочитал вежливую нотацию по поводу «ошибочного» замирения Северного Кавказа, и столь же мягко, но настойчиво постарался уверить в благородных целях шедшей тогда войны США в Ираке. Но повторю: был мистер Вершбоу профессионалом экстра-класса. Оттого, наверное, нынче и выдавлен на обочину политической жизни. Даже поддержка им антироссийских санкций не помогла. Профессионалы нынче в Америке – чужаки. Да и не только в Америке…
* * *
Конечно, с тех пор многое поменялось. Стиль жизни сегодня иной. Протекает по-иному и в иной плоскости. Отношение к печатным СМИ другое. Достаточно хотя бы проследить за трансформацией пресс-конференций президента и губернаторов регионов. От деловых мероприятий они все больше дрейфуют в сторону политических шоу…
В свою очередь, иными становятся и подходы газеты к окружающей действительности. Иначе расставляются акценты в публикациях. Это естественный процесс. Но убежден: то, что было усвоено и даже завоевано в последние четверть века, из нашей практики уже не исчезнет. Став однажды вместе с другими местными изданиями рупором регионов, «Наше время» с этой высоты уже не уйдет.
– Так «Наше время» – это прежний «Комсомолец»? Так бы сразу и сказали!..
Да, «Комсомолец» – это было, как сейчас говорят, брендом. А родившееся новое название народ то и дело путал с «Новым временем». Что, с одной стороны, обижало. А с другой – понимали мы, что узнаваемым брендом еще только предстоит стать.
Название «Наше время» рождалось в спорах. И они внутри редакции не затихали еще долго. Многие из коллег недоумевали: зачем отказываться от раскрученного имени «Комсомолец»? В доказательство ссылались на модные в ту пору рыночные категории, кивали на преуспевшие «Комсомольскую правду» и «Московский комсомолец». Хотя последние коренным образом изменили весь свой уклад, став частными изданиями. Мы же выбрали совсем другую дорогу.
И никак не подходило молодежное «Комсомолец» для логотипа официального печатного издания областных властей. Не подходило даже не идеологически, как многие до сих пор считают, а, скорее, стилистически. Так и появилось «Наше время».
Здесь стоит заметить, что инициатива смены названия исходила отнюдь не от власти. Если и поговаривали в правительственном здании на Социалистической, 112, о переименовании, то вовсе не стремясь «продавить» такую идею. Власти в ту пору дел и без того хватало. А что до прессы, то она тогда повсеместно воспринималась как самостоятельный и равноправный партнер. Понятие «четвертая власть» вовсе не являлось фигурой речи. Это потом оно подзатерлось. А в 90-е годы чиновники журналистов называли коллегами на полном серьезе. Собственно, мы такими и были. Коллегами, взаимодействующими в рамках одной системы. И даже вне зависимости от направленности издания.
Расцвет в лихие времена
Для журналистики эти лихие времена оказались порой расцвета.
Для журналистики эти лихие времена оказались порой расцвета. Рождались новые издания, теле- и радиоканалы. Не все, конечно, блистали мастерством, но большинство было интересно. Только в Ростове в середине 90-х было зарегистрировано добрых полторы сотни газет и журналов. Ненадолго внутри наших СМИ установилось фактическое равенство. И что районная газета, что областная читались с не меньшим интересом, чем какое-нибудь федеральное издание. Так что не существовало в нашем деле тогда ни первых, ни главных, ни столичных, ни провинциальных журналистов. Это деление возродилось уже позже. А пока все издания и люди, в них работающие, отличались «лица необщим выраженьем». Этому постоянно приходилось соответствовать. И это было захватывающе интересно.
Интерес к печатному слову в те времена был всеобщим, тиражи газет росли как на дрожжах.
Впрочем, и события, которые приходилось освещать, захватывали не меньше. Чекисты, к примеру, приглашали прессу поучаствовать в учениях по освобождению заложников из захваченного террористами самолета. После нашумевшей драмы с захватом ростовских школьников бандой Алмамедова такие учения проводились частенько. Перед журналистами открывались двери до той поры секретных архивов. Запомнилась карандашная подпись Дзержинского на одном из документов…
А сколько было митингов, пикетов и прочих акций! Какие страсти кипели! Как-то по пути в редакцию, пробегая мимо резиденции донских властей – Дома Советов, увидел, как несколько молодых людей приковались цепями к входу в здание. Как они сами объявили, – в знак протеста против строительства Ростовской АЭС. Позже выяснилось, что все «скованные одной цепью» – из племени профессиональных протестантов. Из тех, кому все равно, против чего протестовать, лишь бы протестовать.
Понял это, когда застал одного из них – Сашу Зимбовского - лежащим на газоне в Екатеринбурге, уже перед администрацией Свердловской области. И снова в знак протеста. Кажется, против неплатежей учителям… Он и сейчас, бывает, выступает в эфире и появляется в сети с разными протестами. Представляют его то как профсоюзного активиста, то как общественного деятеля. Звучит все сказанное в его исполнении как своеобразный привет из девяностых.
Иных уж нет...
Прокручивая старые диктофонные кассеты, слышу рев тысячной толпы на площади перед тем же Домом Советов. Осенью кризисного 1998 года людей привели туда атаманы «нереестрового» казачьего войска. До того казаки добрый месяц простаивали в пикете под окнами губернаторского кабинета. Сегодня забылись уже и требования, которые они выдвигали, да и о самом войске с его атаманами давно ничего не слышно. Но вот толпа помнится. Потому, наверное, что именно тогда понял опасность массового стихийного и, главное, бесцельного протеста.Доведенные до ручки так называемой реструктуризацией отрасли, шахтерские города выходили на митинги, а работники шахт перекрыли важнейшие железнодорожные магистрали.
Еще одна диктофонная запись. Это уже «рельсовая война» в мае того же 98-го года. Доведенные до ручки так называемой реструктуризацией отрасли, российские шахтеры перекрыли важнейшие железнодорожные магистрали. В том числе вышли на рельсы СКЖД и горняки «Ростовугля».
Спасать ситуацию был отряжен из Москвы первый вице-премьер Борис Ефимович Немцов. (на фото слева – тогдашний губернатор области Владимир Чуб и мэр Шахт Сергей Понамаренко).
Спасать ситуацию был отряжен из Москвы первый вице-премьер Борис Ефимович Немцов. Находился молодой «вице» тогда в большом фаворе, и на него в столице немалые надежды возлагали. За Немцовым в Восточный Донбасс потянулась армада журналистов. В то время, как многие из столичных мэтров проводили время кто за фуршетными столами, кто, фотографируясь на фоне терриконов, журналисты из региональной части пула мотались по терпящим бедствие шахтам. Там внимательно слушали горняков. А потом возвращались в центр событий – на шахтинский вокзал. И снова слушали и разговаривали.
Народ напряженно ждал хоть какого-то решения, выхода из тупика.
С сидящими на путях шахтерами, с пассажирами остановившихся поездов…Многое из услышанного тогда составляло основу моментальных репортажей в номер и аналитических статей. Мне лично набранной тогда информации хватило на целый цикл под рубрикой «Шахтинский тупик».
Шахтеры заставили центральную власть забеспокоиться. Отчаявшиеся люди вышли на рельсы и перекрыли железнодорожное сообщение в стране.
И, наверное, не случайно, а понимая, кто будет создавать общественное мнение, свои по нескольку раз на дню собираемые брифинги Немцов адресовал, в первую очередь, региональным журналистам. Почувствовал, значит, что подлинную картину способны дать только они…
Но если сам конфликт тогда удалось как-то разрулить, то роль первого «вице» в том была, прямо скажем, не самая значительная. Решающее слово осталось за тогдашним главой регионального правительства Виктором Николаевичем Анпилоговым и шахтерским лидером Владимиром Дмитриевичем Катальниковым. Шахтеры прислушались именно к этим людям, и Северо-Кавказская магистраль была разблокирована.
На митинге на импровизированной сцене стояли и представители центральной власти (Борис Немцов), и местной (Виктор Анпилогов), и шахтерский лидер Владимиром Катальников.
С тех пор уже больше двух десятков лет минуло. Угольный вопрос так до сих и не решен, хотя подвижки к тому вроде как регулярно обозначаются. Нет с нами и некоторых из участников шахтинской драмы. Убит в центре Москвы Немцов. Из обласканного властью претендента на президентство он со временем превратился в непримиримого оппозиционера. Два с лишним года назад ушел из жизни Катальников. Один из старейших донских парламентариев, он много сделал для создания на Дону системы социального развития. Каждый из этих людей сказал свое слово в политике. А чье весомее – пусть рассудит жизнь.
Как наивно выглядят сегодня эти люди, пытавшиеся в далеком 1998-м изменить курс, которым пошла Россия.
Все — в гости к нам
Интересно, что не меньше отечественных политиков внимания российских и в том числе донских журналистов добивались и руководители постсоветских государств, возникших после катастрофы 91-го года. Журналистов «Нашего времени» приглашали на Украину, пока той еще руководили более или менее вменяемые люди. У газеты существовали хорошие деловые контакты с украинским генконсульством в Ростове. Активно интересовались мы проблемами еврорегиона «Донбасс», освещая их в газете. Увы, все это сегодня уже в прошлом, сметено волной тупого национализма.А вот контакты с Белоруссией сохранились. Было время, когда в составе делегации представителей российской региональной прессы обязательно присутствовал и журналист «Нашего времени». Диалогу с российскими регионами президент Лукашенко явно уделял повышенное внимание. И осенью каждого года, в финале поездки очередной делегации российских журналистов обязательно проводил обстоятельную пресс-конференцию. Благо, умения общаться с прессой ему не занимать.
Довелось и мне поговорить с белорусским президентом на предмет кооперации в сельхозмашиностроении. Тогда на слуху у всех было его предложение о покупке активов «Ростсельмаша». Интересный разговор, надо сказать, получился. Вот только в аргументах Александра Григорьевича насторожила категоричность, с какой он вынес приговор донскому комбайностроению: мол, развалилось…Тогда, пожалуй, впервые подумалось: отрывается белорусский президент от реальности. Недавние события в республике, увы, подтвердили обоснованность тех опасений.
Пристальное внимание к региональной жизни в российских пределах не только одни наши «бывшие» демонстрировали. Интерес такой овладел и западной прессой. В редакционных коридорах то и дело появлялись наши коллеги «из-за бугра». Шефа американского агентства Ассошиэйтед пресс» интересовал взгляд «НВ» на разразившийся в Ростове шпионский скандал. Представители Европарламента два часа провели в стенах газеты, пытаясь вникнуть в особенности российской избирательной системы. Корреспондент немецкой «Зюйддойче цайтунг» обеспокоился «концентрацией российских войск в районе границы с Украиной». Пришлось объяснять человеку, что Ростовская область является приграничной по своему географическому положению, и войска, стоящие здесь испокон веку, просто некуда девать. На тон публикаций немецкого коллеги разъяснения, впрочем, повлияли мало…
Баловали Ростовскую область своим вниманием и иностранные дипломаты. Безусловное первенство здесь осталось за британским послом Родериком Лайном. Наезжал он в Ростов каждый год. И не по разу. Теперь понятно, чем был вызван столь пристальный интерес посла. Лайн с английской стороны курировал совместный проект по переподготовке наших увольняемых из армии офицеров. Ясно, как важен был тот проект для бывшей «владычицы морей». Для нее ведь всегда важным оказывалось все, что ослабляло Россию…
Но человеком сэр Родерик был весьма обаятельным, и ростовские журналисты в Ростове к нему относились тепло. Из своего общения с британским послом вынес впечатление, что симпатию к нашим краям Родерик Лайн проявлял вполне искренне, а не только демонстрируя по роду службы. Оттого, наверное, и оказался не у дел по мере смены политического климата на своей родине. Честно говоря, трудно представить голос сэра Родерика в хоре безумцев, обвиняющих Россию то в отравлениях Скрипалей то в прочих свалившихся на мир бедах.
Было время, когда едва ли не каждый вновь назначенный посол США считал своим долгом побывать на Дону. Во время интервью американского посла Александра Вершбоу "Нашему времени". Интервью состоялось по просьбе американской стороны.
Было время, когда побывать на Дону стремился едва ли не каждый вновь назначенный посол США. А приехав сюда, искал контакта с местными СМИ. Так, довелось мне взять интервью у Александра Вершбоу – по просьбе американской стороны. Блестяще подготовленный дипломат, он тогда преподал мне урок двойной морали. Прочитал вежливую нотацию по поводу «ошибочного» замирения Северного Кавказа, и столь же мягко, но настойчиво постарался уверить в благородных целях шедшей тогда войны США в Ираке. Но повторю: был мистер Вершбоу профессионалом экстра-класса. Оттого, наверное, нынче и выдавлен на обочину политической жизни. Даже поддержка им антироссийских санкций не помогла. Профессионалы нынче в Америке – чужаки. Да и не только в Америке…
* * *
Конечно, с тех пор многое поменялось. Стиль жизни сегодня иной. Протекает по-иному и в иной плоскости. Отношение к печатным СМИ другое. Достаточно хотя бы проследить за трансформацией пресс-конференций президента и губернаторов регионов. От деловых мероприятий они все больше дрейфуют в сторону политических шоу…
В свою очередь, иными становятся и подходы газеты к окружающей действительности. Иначе расставляются акценты в публикациях. Это естественный процесс. Но убежден: то, что было усвоено и даже завоевано в последние четверть века, из нашей практики уже не исчезнет. Став однажды вместе с другими местными изданиями рупором регионов, «Наше время» с этой высоты уже не уйдет.