До революции половина домов на хуторе Шмат принадлежала Посиделовым. Зажиточный глава рода — Степан Кирсанович — строил их всем своим родственникам. Но до наших дней в целости и сохранности выстоял именно его двухэтажный кирпичный дом с великолепным видом на Дон.

Сейчас за право наследования этого строения бьется внук Степана Кирсановича — 72-летний Николай Семенович. Бой принял затяжной характер сразу по нескольким причинам. Одна из них : за давностью времени не сохранились ни подомовая книга, ни архивные сведения. К тому же Шмат больше не захолустье, а экологически-райский уголок на берегу Дона. Совсем рядом — дачи очень важных персон.

Николай Семенович уперся в решение этого вопроса основательно и уже преодолел много препон. В том числе посредством семейных фотографий и показаний свидетелей доказал в суде, что он не из разряда «детей лейтенанта Шмидта», а самый настоящий внук Степана Кирсановича. Под его напором администрация Азовского района тоже провела осмотр места и опрос жителей, в результате чего появилась официальная бумага о том, что дом действительно был построен Посиделовым, а не другим местным богатеем — Уваровым, как утверждалось ранее.

— Казалось, собраны все доказательства того, что я имею право на наследство, но всякий раз суд требует еще чего-то, — говорит Николай Семенович. — Вот и опять закорючка. Оказывается, у столетнего дома нет номера! Что за ерунда? И как же так? Ведь после войны в нем располагались и школа, и магазин!..

История дома на Береговой действительно непростая. После смерти Степана Кирсановича здесь несколько лет, пока не вышла замуж и не уехала в другое село, жила его родственница. Потом из Ростова в Шмат — переждать тяжелое военное время — перебрались родители Николая Семеновича с детьми.

Но после войны дом опустел, и распоряжением местной власти его сначала отдали под начальную школу.

— Я сюда ходила в первый класс, — вспоминает 83-летняя Антонина Андриановна Костина. Ее дом — по соседству со спорным строением. — Школа здесь находилась с 1946 года. А до этого в доме несколько лет жил Николай с родителями. В конце семидесятых вместо школы открыли магазин. Но вот уже два десятка лет нет и его.

Несмотря на то, что за все время дом так и не оформили в муниципальную собственность, в одном из судебных заседаний администрация сельского поселения все-таки попыталась заявить о своем праве на него. Мол, в нем ведь находился наш магазин!..

Видя, что получение права на наследство не сдвигается с «мертвой» точки и доводы о желании сохранить родовое «гнездо» не помогают, Николай Семенович пустил в ход «тяжелую артиллерию» — имя своего родственника, известного художника и скульптора Сергея Королькова, автора иллюстраций к «Тихому Дону» и горельефов на Ростовском драмтеатре имени Горького. В очень большом генеалогическом древе Посиделовых Сергей Григорьевич занимает место по линии своей тети — второй жены Степана Кирсановича.

— За последнее время я познакомился со многими искусствоведами, а также с автором книги « Мир Сергея Королькова» профессором Владиславом Вячеславовичем Смирновым. В одной из глав он как раз описывает период пребывания Королькова в Шмате.

В доме Степана Кирсановича Посиделова будущий известный художник и скульптор появился весной 1922 года. Сюда он переехал с матерью после целого ряда печальных событий : смерти отца — крупного конезаводчика и «сгорания» в Московском банке всех его накоплений.

Вынужденный зарабатывать на жизнь, Корольков примкнул к рыбацкой артели, а в свободное время рисовал и лепил. Практически в каждом хуторском доме тогда можно было увидеть его картины с изображением рыбаков, казаков и лошадей.

Через четыре года в станице Елизаветинской, в состав которой и входил хутор Шмат, ростовские художники увидели его фигуры из глины.

В скором времени они устроили в Ростове выставку его карандашных работ, а еще через год он и сам перебрался сюда.

Мало кто знает, но в Ростове Корольков устроился художником именно в нашу газету, которая тогда называлась «Большевистская смена». Рисовал карикатуры, иллюстрации к статьям. Тогда уже было ясно, что талант Королькова требует развития. Но на уровне чиновников вопрос о направлении в Ленинград все никак не решался. «Тормозом» были его сословные корни и откровенное неприятие многих идей советской власти. «Большевистская смена» на своих страницах все-таки поддержала необходимость профессиональной учебы Королькова.

В тридцатые годы, уже будучи известным, он не раз приезжал в Шмат, где в доме на Береговой собиралась вся многочисленная родня, то есть практически полхутора.

— Мама рассказывала, что «Корольчиха», так она называла его мать, вся в золоте любила сидеть на веранде, а сам Сергей любил погулять, много времени проводил вне дома, - вспоминает Антонина Андриановна.

...Николай Семенович, не дожидаясь окончания истории с наследованием, уже начал ремонт родового «гнезда», первым делом повесив на стене мемориальную доску о пребывании здесь Королькова.

— Я еще хочу сделать на втором этаже панно с изображением нашего генеалогического древа и фотографиями всех его представителей, — говорит Николай Семенович. — Среди них, кстати, даже бывший прокурор области Альберт Алексеевич Посиделов. Его отец был моим дядей. Все-таки надеюсь, что мне удастся официально вступить в наследство, чтобы иметь возможность передать этот дом внукам и правнукам. Мой брат Виталий, когда был жив, последних лет десять проводил здесь время, как на даче, и тоже пытался заняться этим вопросом. Но, уткнувшись в первое же препятствие — отсутствие архивных данных — остановился. Я — не остановлюсь. Не имею права. Особенно после того, как много за последнее время узнал о истории этого дома и нашего рода.