Старое кладбище в поселке шахты «Ростовская» в городе Гуково закрыто давным-давно. Вот уже много лет здесь никого не хоронят. Большинство могил заросли кустарником — за ними некому ухаживать.

Редкие захоронения все еще обихаживают одинокие старики. Пытаются бороться с древесной «дичкой», рвут траву, подправляют ограды и могильные холмики.

Бабушка Маша приходит сюда на могилу отца. Силы уже не те, только и хватает вырвать сорняки, посадить несколько цветочков  да редко, когда есть деньги и, главное, силы, выкрасить оградку. На кладбище она пробирается через дыру в ограде — других входов сюда нет. Благо, дыр в ограде хватает.

Умерли родственники, умерли соседи. Страшно ходить на заросшее кладбище — не покойников бабушка боится, нет — лихих людей. Хотя не очень-то и боится. Чего уж бояться? Старая она… А что заросло всё — обидно, да куда деваться? Какие-то захоронения родственники забыли, но большей частью и нет у здешних покойников родных. Кто умер, кто уехал.

Покойники здесь лежат разные. И ветераны войны есть, и простые работяги, и те, кто в войне по старости лет не участвовал. Но почти все — коренные гуковчане, люди, которые здесь родились, а порой и умерли до того, как город начал стремительно развиваться в пятидесятые — шестидесятые годы.

Старое кладбище стоит не на отшибе, не в лесу и не в поле, а практически в центре одного из крупных поселков города Гуково, неподалеку от «точек притяжения». Буквально в ста метрах от кладбищенской ограды — современная, инновационная школа № 9, где учится большинство детей поселка. Многие из них мимо старого кладбища проходят каждый день.

Метрах в трехстах-четырехстах от кладбища — рынок, несколько больших магазинов на остановке «Ленинградская», поликлиника. В пятидесяти метрах от кладбища — торная магистраль на город Зверево. А дорога из поселка шахты «Ростовская» в поселок шахты «Антрацит» проходит вдоль разбитой кладбищенской ограды.

Естественно, кладбище — «ничье». Оно ни у кого не числится на балансе, на нем не производятся захоронения — стало быть, и ухаживать за ним  вроде бы  некому.

Хорошо было бы, если бы навели на старом погосте порядок. Очень хорошо, по-человечески, по-христиански. Да только разве так бывает? Бабушка Маша в университете не училась и слово «энтропия» не слышала. Но душой чувствует и по опыту знает, что энтропия, или мера беспорядка, возрастает год от года. С энтропией можно бороться, но победить ее нельзя. Только остановить…

Как будут относиться к памяти о близких те дети, что каждый день ходят мимо «ничейных» могил?