Именно он изображен на первой «настоящей» картине маслом сальчанина Анатолия Михайловича Ковтуна. Было тогда начинающему художнику-самоучке сорок лет…

Вообще-то о настоящей серьезной живописи он мечтал с детских своих лет, которые пришлись на страшные военные годы и послевоенную разруху. Поехать учиться «на художника» в Ростов выпускник провинциальной школы не смог. Тогда вся страна жила трудно, а у Анатолия ко всему крепко выпивал отчим, и о какой-либо материальной поддержке  во время учебы в большом городе от семьи рассчитывать не приходилось.

— Пришлось осваивать  бухгалтерское дело. Страна тогда брала на полное государственное обеспечение обучающихся этой профессии инвалидов детства, а я и был одним из таковых, — рассказывает Анатолий Михайлович. — Учились вместе с товарищем-земляком Вячеславом Таранником, тоже инвалидом. На долгие годы мои взаимоотношения с живописью ограничились сбором и коллекционированием  художественных открыток, репродукций картин, журнальных иллюстраций. Разглядывал, изучал, прикидывал, как бы это нарисовал я сам. Хотелось работать именно маслом, хотя первые мои детские еще пробы не удались, поскольку совершенно не представлял себе, как применять растворители, смешивать краски…

После окончания учебы с отличием два свежеиспеченных бухгалтера-экономиста  получили льготную возможность самораспределения. Можно было выбирать самые выгодные условия. А они посовещались да и рванули добровольно на освоение целинных и залежных земель.

— Без комсомольских путевок даже, — поясняет Ковтун. — Их-то в те времена инвалидам могли попросту не дать, вот мы и не стали лишний раз рисковать. Романтика позвала — сами поехали по призыву собственной души.

Он стал бухгалтером второго отделения Чуманского совхоза на Алтае. В алтайском крае молодой специалист Анатолий Ковтун нашел и свою «половинку» — сибирскую красавицу Любу. Трудилась она поваром в тамошнем детском саду, а он явился однажды туда с проверкой бухгалтерских дел.

— Я же его еще раньше на танцах приглядела, — признается Любовь Николаевна. — Симпатичный такой, с чудесной шевелюрой. В нынешнем году пятьдесят два года исполняется нашей совместной жизни. В Сальск приехали, считай, полвека назад, здесь воспитали трех дочерей — Аллу, Светлану, Александру. Все — с высшим образованием, живут благополучно. У нас пятеро внуков, семь правнуков.

Слушая воспоминания супругов, я фактически случайно узнаю вдруг, что, оказывается, Анатолий Михайлович в подростковом возрасте лишился обеих ног в результате несчастного случая и всю жизнь с тех пор, как знаменитый летчик Маресьев, ходит на протезах. Вот тебе и инвалид детства! Поди-ка догадайся об этом, когда он  не то что без костылей, но даже и без палочки водит гостя по дому, показывая живописные свои работы.

— Тяжелейший был у меня период, жить не хотелось, — вспоминает он. — А в одно утро обнаруживаю на тумбочке возле моей больничной койки книгу Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке». Потрясающее на меня произвела впечатление! Решил тогда, что и я не сломаюсь!

Конкретно красками, мольбертом, этюдником, карандашами и кистями последователь легендарного летчика обзавелся много лет спустя — к моменту завершения Ковтунами строительства собственного дома в Сальске, который захотелось им украсить  работами главы семейства. Тогда-то и появился «Букет полевых маков».

Завершенных картин было еще, как говорится, раз-два и обчелся, когда в 1977 году повел Анатолий Михайлович семью в Сальский художественный музей, основанный знаменитым земляком-живописцем Василием Нечитайло. Дочки у некоторых тамошних картин расшумелись: «ты, папа, лучше рисуешь». Тогдашняя заведующая услышала, предложила Анатолию Михайловичу принести свои работы. Сильно сомневаясь, он сначала показал пару картин местному художнику Николаю Мирошниченко. Тот одобрил, и картины были выставлены в очередной музейной экспозиции. Тут в Сальск как раз приехал сам Василий Кириллович Нечитайло, пришел в музей пообщаться с коллегами.

— Вот как надо рисовать, — заявил он, увидев «Маки» Ковтуна.

— Да я — непрофессионал, ничему нигде не учился, — застеснялся художник-самоучка.

— Непрофессионал, а мазки у вас — красивые, точные, — заверил Нечитайло. — Работайте, у вас получается!

Провинциальный живописец затрудняется назвать число своих работ. Получается где-то в районе полутысячи. Сибирь, Урал, Кавказ, Средняя Азия, Польша, Германия, родная сальская земля. Участвовал Ковтун во многих выставках разного уровня, вплоть до Всесоюзной.

Сегодня его по-насто­ящему изумительные картины есть в фондах Сальского художественного музея имени В.К.Нечитайло, в нескольких частных собраниях. Приобрести работы Ковтуна были бы не прочь многие, но продает их Анатолий Михайлович крайне редко. «Чтобы только на кисти, краски и холсты немного заработать, а вовсе не корысти ради». Обычно просто дарит он свои картины родным, близким, друзьям, знакомым. И по сей день смущается, когда его называют настоящим большим художником сальской земли.