«Явки с повинной»

Родителям Сергея МУРАШОВА все-таки удалось «достучаться до самых верхов».

Представьте себе: тёплый вечер в конце мая, воздух напоён запахом цветущих деревьев, вы неспешным шагом идёте к остановке, чтобы добраться до дома. И вот путь вам преграждает авто дорожно-постовой службы (структурное подразделение ГИБДД), из которого появляются двое полицейских и предлагают вам пройти в машину. Вы законно интересуетесь: по какому поводу столь любезное «приглашение»? В ответ вам сообщают, что вы подходите под описание человека, час назад ограбившего девушку. Далее вас везут в отдел полиции, где вы, расчувствовавшись, и «желая» облегчить опасную и трудную службу её работников, признаётесь не только в ограблении, по подозрению в котором вас задержали, но и ещё в двух, совершённых в такие же майские вечера, в такое же время и в том же районе…

Сергей Мурашов, 23 лет, задержанный около 22 часов 24 мая 2017 года в Волгодонске, утверждает, что «признался» в не совершенных им преступлениях под пытками. В отделе, куда его доставили инспекторы ДПС, полицейские поставили его лицом к стене, надели на голову капюшон и ударами растягивали ему ноги в шпагат. От сильной боли он оседал на пол, после чего его бил по голове и телу кто-то из блюстителей закона, чтобы он признался в совершении преступлений. Когда он отказывался, его поднимали и «растяжку» начинали снова. В ходе судебного следствия Сергей Мурашов заявил, что из всех истязавших его полицейских он видел в лицо только начальника отдела уголовного розыска МУ МВД «Волгодонское» Евгения Шалду, неоднократно входившего в кабинет, в котором вели допрос его подчинённые. Он бил его по лицу, по голове, «убеждая» дать нужные показания. Шалда был единственный, кто бил в открытую, не скрывая лица. Когда терпеть боль стало невыносимо, Сергей согласился дать признательные показания, но ему тут же «объяснили», что он совершил ещё два ограбления и потребовали написать явки с повинной. После отказа «признаться» последовала очередная серия пыток. 

В конце концов Сергей сдался. Позже, в суде, он скажет, что в этот момент решил, что лучше уступить им, чем остаться калекой: «Я не знал, что делать. Их было шестеро и я один. Я там был как животное. То есть меня там не было как личности. Я понял, что со мной могут сделать всё, что захотят: избить до полусмерти и просто выкинуть на улице. На тот момент я поставил в приоритет свою жизнь и здоровье»! Признательные показания по двум другим эпизодам он писал под диктовку стража порядка. Ночь провёл в отделении. Утром 25 мая, очевидно, осознав, что переусердствовали, ревнители правопорядка заставили его написать ещё одно заявление о том, что к нему была применена физическая сила в связи с его неадекватным поведением, а потом отправили на… судебно-медицинское освидетельствование.

Со скорым «раскрытием» двух эпизодов грабежа, в которых Сергей вроде как признался, вышла осечка. Потерпевшие, приглашённые дознавателем Колосовой на опознание, в Мурашове грабителя не признали… В 11 часов 25 мая Сергею удалось позвонить домой и сообщить о случившемся родителям.

В этот же день родители Сергея обратились в следственный комитет с заявлением о неправомерных действиях сотрудников полиции 2-го отдела муниципального управления МВД «Волгодонское». Началась следственная проверка.

В полицейской версии, конечно, всё выглядело иначе. А именно (цитирую): «Задержанный Мурашов был сопровождён в кабинет 33. Находясь в указанном кабинете, Мурашов сообщил о том, что в мае он совершил три преступления, а именно: один раз напал на бабушку, второй раз – на женщину, у которых забрал сумки. Последний раз Мурашов напал на женщину вечером 24.05.2017 года на ул. Черникова, у которой выхватил сумку. Объяснения Мурашов дал самостоятельно, добровольно, без оказания на него какого-либо морального или психологического давления…

Когда Мурашов уже дописывал явку с повинной, в кабинет вошёл начальник отдела уголовного розыска Шалда и сообщил, что по последнему эпизоду в действиях Мурашова усматриваются признаки преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 161 Уголовного кодекса. После чего Шалда вышел из кабинета. Затем Мурашов попросил пояснить, что означает ч. 2 ст. 161 УК РФ, на что ему пояснили, что это тяжкое преступление и что в большинстве случаев избирается мера пресечения содержания под стражу. Мурашов побледнел, сказал, что не хочет сидеть, затем резко вскочил со стула, упал на пол и стал биться о пол, мотал головой из стороны в сторону, руками махал, кричал, не хочу в тюрьму и всё. Было похоже, что у него эпилепсия. В это время в кабинет забежал Шалда, стал кричать и сразу же приподнял за голову Мурашова, так как он бился в конвульсиях. Шалда дал указание Линькову пристегнуть Мурашова к себе наручниками, чтобы он не причинил себе телесные повреждения, а Сопотову – написать рапорт о случившемся и о применении спецсредств – наручников».

Предположение из области нереального: У Мурашова взыграла совесть, и он решил признаться в содеянном. Но тогда бы он сам пришел в полицейский участок. А его задержали.

Будучи задержанным по подозрению в одном преступлении психически нормальный человек (а Мурашов – нормальный) не станет отягощать своё положение добровольным признанием в совершении ещё двух. Кто-то думает иначе?!

Мурашов ещё только пишет «явку с повинной», ещё нет никаких доказательств, процедура опознания не проведена, начальник же отдела уголовного розыска Шалда уже квалифицирует преступление, а его подчинённые любезно намекают парню, что он будет взят под стражу. И тут он, только что признавшийся сразу в трёх (!!!) грабежах, бледнеет и… падает на пол, бьётся, производит себе членовредительство (именно так выразился в суде Шалда), кричит, что не хочет в тюрьму, размахивает руками и мотает головой! А трое полицейских наблюдают эту картину, пока их начальник не вбегает к ним в кабинет и не поднимает голову задержанного. Та ещё картинка, не правда ли?!

Впрочем, это размышления с позиции логики и здравого смысла. А ведь есть и фактические, мягко говоря, несоответствия в полицейской версии. Сергей, как пояснял в суде Шалда, лежал на полу полубоком. Но в таком положении невозможно разбить колени до огромных синяков размером 11 см на 9, набить себе кровоподтёков на внутренней поверхности в верхней трети бедра размером 21 на 12 см, правого бедра – размером 17 на 11 см, на веках с переходом на щеку, на поверхности правого голеностопного сустава, разодрать лоб над бровями и т.д. На вопрос следователя, могли ли кровоподтёки на внутренних поверхностях бёдер образоваться от разведения ног в разные стороны путём нанесения ударов по внутренним поверхностям голеней и стоп, эксперт ответил: «Да, могли в результате воздействия тупых твёрдых предметов».

На допросах у следователя следственного отдела СУ СК по Ростовской области капитана юстиции Савина участники «принятия явок с повинной» Делидон, Сопотов, Линьков, Хажаинов, Борисов, Шалда рассказывали одну и ту же версию, приведённую выше. Савин аккуратно переписал объяснения полицейских, Сергея Мурашова и его матери в итоговом документе под названием «Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении работников полиции». Раз все полицейские примерно говорят одно и то же, резюмирует Савин, то вот это и есть правда. Мурашовы же описывают события совсем иначе потому, что оба хотят, чтобы Сергей Мурашов избежал уголовной ответственности. Вот такая сногсшибательная мотивировочная часть. Но ведь и у полицейских – тот же мотив: избежать уголовного наказания за пытки, ну и, кроме того, сохранить место работы.

Примечательно, что Савин счёл, что показания Мурашовых не являются ложным доносом (преступление, наказание за которое предусмотрено ст. 306 Уголовного кодекса РФ). То есть, следуя его логике, обе стороны говорят правду, несмотря на взаимоисключающие версии. На многочисленные жалобы Мурашовых в вышестоящие инстанции (вплоть до октября 2018 года) ответы шли как под копирку, переписанные из первоисточника…